Николай Пушкарев - ГРУ - дела и судьбы. Военная разведка - становление, деятельность, результаты и судьбы ее сотрудников

И еще мои грустные мысли привели к тому, что, наверное, надо обратиться в прессу, радио и телевидение. Есть там глубоко порядочные люди и им будет вполне интересной та ситуация, в которой я оказался.

Конечно, у меня очень много знакомых, в так называемой «четвертой» власти России. Но, видимо, я буду обращаться к ним после того, когда мне будут представлены следователем ФСБ конкретные подозрения, т. е. обвинения. По логике проводимых допросов об этом мне, видимо, объявят на ближайших встречах со следователем. Ибо по существующему законодательству, изложенному в УК и УПК, подозреваемому необходимо сообщить его вину. В противном случае как же я могу осуществлять защиту своих интересов. Об этом, непременно, должен знать и мой адвокат.

До очередного допроса остается три дня, и я решил в предстоящую субботу уехать к своим близким друзьям на дачу. Во-первых, это будет какое-то разнообразие для моего унылого настроения, а, во-вторых, их доброе отношение ко мне отвлечет меня от состояния, в котором я нахожусь уже около трех недель. Дача находилась на 73 км с Казанского вокзала в дачном поселке «Красный берег». Хозяином дачи был бывший пограничник и участник боев с «лесными братьями» в Прибалтике. Человек душевный, внимательный и добрый.

23.08.05, 11 ч. 00 мин.

С утра была замечательная погода, яркое солнце и голубое-голубое небо. Жить, да радоваться, а я собираюсь на очередной допрос по подозрению меня в уголовном преступлении.

На этот раз выехал достаточно рано, с запасом времени, чтобы не опоздать. К сожалению, время не рассчитал и приехал почти за полчаса до начала следствия. Сел на ступеньки дома, находящегося напротив Лефортовской тюрьмы. Огляделся, и мне стало как-то грустно, вот войду туда, и спрячут меня от глаз людских. А вокруг зеленые деревья, яркое солнце и небо безоблачное.

Но, как говорится, такова «селяви», что есть, то есть. Время приближалось, а мой уважаемый адвокат все не появлялся на горизонте видимости. Ровно в назначенное время, т. е. в 11 часов, я вошел в помещение Следственного управления и передал паспорт для оформления пропуска. Дежурная дама, находившаяся за бронированным и затемненным стеклом, коротко бросила слова: «Ждите в приемной». Молча сел, а рядом тихо переговаривались два человека. По внешности я понял, что они, видимо, с Кавказа. Что ж, и такое в наше время бывает.

Буквально через пару минут вошел мой адвокат, перебросились обычными словами, и нас пригласили пройти в кабинет следователя.

Процедура допроса была уже отлажена до мелочей. Я сел на тот же стул, а адвокат в кресло напротив следователя. Следователь включил компьютер и стал задавать практически те же вопросы, что и на предыдущем допросе. В частности, спросил, как и каким образом пришла мне мысль о написании книги о ГРУ. Потом спросил, какие источники я использовал для написания. Естественно, я сказал, что это только открытая печать, а в основном газетная. Например, «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Совершенно секретно», «Аргументы и факты» и др.

Предварительно я передал следователю копии некоторых статей из этих газет, которые у меня каким-то образом сохранились. Он записал в протокол, что я, якобы, добровольно принес имеющиеся у меня материалы. Вот так, видимо, собираются вещдоки, вполне допускаю.

Далее шел разговор о каких-то других вещах, о которых я уже не могу вспомнить. Следователь спрашивал меня о том, с кем и как я согласовывал используемые материалы, и кто же мне их давал. Действительно, некоторые газеты мне дали мои бывшие коллеги по ГРУ, с которыми я иногда поддерживал телефонную связь. Все они давно уже были уволены в запас по выслуге лет.

Конкретно был задан вопрос, с кем я согласовывал написанный мною материал. И на этот вопрос я тоже честно ответил. Вообще-то, я не должен с кем-либо согласовывать собранную мною информацию. Это право мне предоставляет 29-я статья Конституции РФ. Но я, исходя из чувства долга и ответственности перед спецслужбой, лично передал рукопись руководству той войсковой части ГРУ, в которой служил в течение шести с половиной лет. А кому именно, я фамилии так и не вспомнил.

Спросил и о том, какое они решение высказали по поводу книги. Ответил, что они в принципе дали разрешение, но просили устранить некоторые, на их взгляд, слова и строки, а также абзацы. Такую работу я внимательно осуществил. Набрал все это на дискету и вложил в общую папку. При очередной встрече с сотрудниками издательства «Яуза» я передал им рукопись для дальнейшей работы с текстом. Конечно, я не совсем уверен в том, что мною была передана именно та дискета, но то, что материал мною считанный, это точно.