Оливия Лэнг - Путешествие к Источнику Эха. Почему писатели пьют

20 декабря 1933 года они отправились из Найроби к масайским охотничьим угодьям в кратере вулкана Нгоронгоро, западнее горы Килиманджаро. Поначалу Хемингуэй был не в форме, он промахнулся, стреляя в газель и в леопарда, ранил, но не смог добить и найти гепарда. У него случались частые приступы диареи, и в январе он заболел амебной дизентерией. В удивительно подробной беллетризованной биографии «Хемингуэй: 30-е годы» Майкл Рейнольдс замечает: «К 11 января он постоянно принимал хлорид натрия, но его вечерние выпивки сводили на нет всю пользу, которую могло принести лекарство» [216] Reynolds M. Hemingway: The 1930s. W. W. Norton, 1997. P. 162. .

В конце концов их проводник телеграммой вызвал самолет. Хемингуэй провел день в постели, вечером вышел к бивуачному костру и съел миску картофельного пюре. Самолет был обещан к утру, но его не было весь день. На следующее утро он всё же прибыл и доставил Хемингуэя в Найроби. Там он лечился антипротозойными препаратами и задолжал внушительную сумму в баре отеля «Нью-Стэнли». Подлечившись, Хемингуэй вернулся в лагерь. Стрелял он теперь удачнее, но всё же каждый его охотничий трофей был заметно меньше тех, что добывал Чарли. Это его задевало, он пил по вечерам виски и погружался в тяжкие раздумья, делался мрачным и агрессивным, а иногда выглядел унылым и поутру.

Вернувшись в Ки-Уэст, он по горячим следам взялся за автобиографическую повесть «Зеленые холмы Африки» и за полгода вчерне закончил ее. Но Африка его не отпускала, и через год он туда вернулся. «Снега Килиманджаро» — это рассказ о писателе Гарри, умирающем от гангрены во время охоты в Африке, потому что он не залечил как следует маленькую царапину от колючки на колене. Самолет, который должен был забрать его в город, так и не прилетел. Гарри весь день лежит на боку в тени мимозы, потягивая виски с содовой и ссорясь с женой, которая умоляет его не пить: «У Блэка сказано — воздерживаться от алкоголя» [217] Хемингуэй Э. Снега Килиманджаро / пер. Н. Волжиной // Хемингуэй Э. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1. С. 436–462. . «Сука, — говорит он ей. — У суки щедрые руки».

Переговариваясь с женщиной, Гарри урывками думает о еще не написанных рассказах, для которых он всё копил материал. Но теперь они уже не будут написаны никогда. У «Снегов» та же двойственная, сетчатая структура, что и в рассказе «На сон грядущий». Рассказы упакованы в рассказ; пейзажи — в пейзаж. Курсивные абзацы плотны и импрессионистичны, они как быстрые ручьи, пронизывающие сюжетную ткань. Некоторые из них связаны с Парижем, один — с ружьями дедушки Гарри: ружейные приклады сгорели, стволы с расплавленным в магазинных коробках свинцом валялись в куче золы.

Хемингуэй проделывает подобный трюк и в последней главе «Смерти после полудня», которая начинается словами: «Умей я сделать из этого настоящую книжку, в ней нашлось бы место для всего» [218] Хемингуэй Э. Смерть после полудня / пер. с англ. И. Судакевича. М.: АСТ, 2015. С. 273–283. , и затем принимает собственный вызов, давая целый каскад образов и воспоминаний, которые должны быть в ней, которым следовало бы в ней быть, но которых в ней нет, и тем не менее они неким чудесным образом в ней присутствуют: «пороховая гарь», «треск трака», «последний вечер той феерии, когда Маэра подрался с Альфредо Давидом в кафе „Куц“», и «лес над Ирати, где деревья как в детских книжках со сказками».

Хемингуэй был гением упаковки; у него были дорожные сундуки и рыболовные ящики для укладки и хранения нужных в путешествии вещей самым изящным и изобретательным способом. Аналогично он работает и с текстами, выстраивая потайные уровни для заполнения своих сочинений бо́льшим содержимым, чем вам поначалу кажется. «Я до отказа начинил его подлинным материалом, — говорил он о „Снегах“ в Paris Review , — и со всем этим грузом, а короткий рассказ никогда прежде столько в себе не нес, он всё же отрывается от земли и летит» [219] Hemingway E. The Art of Fiction No. 21 // Paris Review. .

«До отказа начинил его подлинным материалом». Рассказ и правда нагружен предметами и событиями собственной поездки: койка, картофельное пюре, неприлетевший самолет, настоятельная потребность в спиртном, несмотря на запрет врача. Гарри осаждают видения собственной смерти, в последнем из них самолет наконец прилетает, и Гарри летит на нем над пучками деревьев и кустарника, как летел Хемингуэй, видит зебр и антилоп гну, которые растянулись по желто-серой долине «в несколько цепочек, точно растопыренные пальцы», и наконец видит «заслоняющую весь мир, громадную, уходящую ввысь, немыслимо белую под солнцем, квадратную вершину Килиманджаро».