Махатма Ганди - Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

Доктор Краузе пригласил меня к себе в гости, и мы, можно сказать, стали добрыми друзьями. Иногда я заглядывал к нему. Он познакомил меня со своим более знаменитым и влиятельным братом, работавшим прокурором в Йоханнесбурге. Во время Англо-бурской войны он попал под трибунал за участие в подготовке к убийству английского офицера и был приговорен к семи годам тюремного заключения. Кроме того, старшины юридической корпорации лишили его права заниматься адвокатурой. По окончании боевых действий его освободили и торжественно приняли обратно, разрешив вернуться к практике.

Эти связи оказались полезны в моей дальнейшей общественной деятельности и значительно облегчили работу.

Последствия нарушения запрета ходить по тротуарам оказались для меня более серьезными. У меня была привычка прогуливаться по Президент-стрит. На этой улице находился дом президента Крюгера — скромный, неброский особняк без сада, совершенно неотличимый от других домов в округе. Дворцы многих миллионеров в Претории выглядели намного более роскошными и стояли в окружении ухоженных садов. А о простоте президента Крюгера ходили легенды. Только присутствие полицейских указывало на то, что дом принадлежит важной персоне. Я почти всегда проходил по тротуару мимо полицейских, и они мне не мешали.

Однако дежурные полицейские время от времени менялись, и однажды один из них без всякого предупреждения, даже не приказав мне сначала сойти с тротуара, пихнул меня и вытолкал на дорогу. Я растерялся. Но прежде чем я успел упрекнуть полицейского, показался мистер Коутс, проезжавший по улице верхом. Он поздоровался со мной и сказал:

— Я видел все, Ганди. Охотно буду вашим свидетелем, если пожелаете подать в суд на этого человека. Мне очень жаль, что вы подверглись столь грубому нападению.

— Вам не стоит ни о чем сожалеть, — отозвался я. — Что этот простой служака знает? Все цветные для него на одно лицо. Не сомневаюсь, что он обходится с неграми точно так же, как обошелся со мной. Я пообещал себе не подавать в суд, если дело касается моих личных неприятностей. Поэтому я не собираюсь судиться.

— Это так на вас похоже, — сказал мистер Коутс. — Но подумайте хорошенько. Мы должны преподать ему урок.

Затем он заговорил с полицейским и осы́пал его упреками. Я не смог понять их разговора, поскольку он шел на голландском языке. Полицейский был из буров. Он извинился передо мной, хотя я не видел в том необходимости. Я уже простил его.

Однако я никогда больше не проходил по этой улице. Место оскорбившего меня полицейского могли занять другие, не знавшие об инциденте, и они, наверное, поступили бы со мной точно так же. К чему было напрашиваться на бессмысленное насилие? И я избрал для прогулок другой маршрут.

Теперь я еще больше стал сочувствовать индийским поселенцам в Южной Африке. Я обсудил с ними вопрос о том, насколько разумной и полезной окажется попытка начать дело против этих законов после встречи с британским агентом.

Вот так и получилось, что я познакомился с проблемами поселенцев не только в теории, но и на практике. Мне стало понятно, что Южная Африка не самое подходящее место для индийца, в котором еще осталась хоть капля собственного достоинства, и я стал все чаще задумываться о том, как изменить ситуацию к лучшему.

Но все же моей главной задачей в тот период оставалось дело Дады Абдуллы.

Год пребывания в Претории принес мне бесценный опыт. Здесь я получил возможность познакомиться с общественной работой и понять, насколько вообще к ней способен. Именно здесь мой религиозный дух обрел жизненную силу. Здесь я получил представление о юридической практике и научился тому, чему обычно молодой адвокат учится в кабинете у старшего. Здесь я поверил в то, что все-таки не стану адвокатом-неудачником. И здесь же я проник в тайны адвокатского ремесла.

Дело Дады Абдуллы нельзя было назвать мелким. Был предъявлен иск на сорок тысяч фунтов. Дело возникло из сложных коммерческих операций и состояло из множества непростых расчетов. Претензии касались выданных векелей и устных обещаний выдать такие векселя. Защита строилась на утверждении, что документы были неправильно составлены и, соответственно, не считались действительными. В этом запутанном деле было очень много фактов, а кроме того, законы к нему тоже можно было применить по-разному.

Обе стороны наняли лучших атторнеев и юрисконсультов, и я, таким образом, смог изучать их работу. Мне доверили подготовить дело истца для атторнея и отобрать факты, свидетельствующие в пользу клиента. Я учился, наблюдая, что́ поверенный принимает, а что отвергает из проделанной мною работы. Я также смог узнать, насколько полезными для юрисконсульта оказываются эти материалы. С самого начала я понял, что подготовка к процессу даст мне возможность оценить свои способности проникать в суть дела и выстраивать доказатель-ства.