Махатма Ганди - Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

Когда мы познакомились поближе, он стал одалживать мне книги по своему выбору, и совсем скоро моя полка оказалась совершенно забита ими. Он буквально завалил меня литературой. Я же прилежно читал все, чтобы затем обсудить с ним прочитанное.

Таким образом, в 1893 году я познакомился со множеством подобных книг. Уже не помню всех названий, но среди них были «Комментарии» доктора Паркера из Темпл-Черч, труд Пирсона «Множество бесспорных доказательств» и «Аналогия» Батлера. Многие разделы этих книг оставались непонятными для меня. Что-то мне в них нравилось, а что-то нет. «Множество бесспорных доказательств» была сборником доказательств правдивости библейских историй — в том виде, в каком понимал их автор. Эта книга не произвела на меня никакого впечатления. «Комментарии» Паркера морально вдохновляли, но ничем не могли помочь тому, кто не верил в основные христианские постулаты. Знакомясь с «Аналогией» Батлера, я отметил, насколько она глубока и сложна. Чтобы понять этот труд до конца, его следовало прочитать несколько раз. Мне показалось, что он был написан для того, чтобы привести атеистов к Богу. Выдвинутые Батлером аргументы, доказывавшие существование Бога, не были для меня полезными, поскольку я уже прошел стадию неверия, а его тезис о том, что Иисус был единственным земным воплощением Бога и посредником между Ним и людьми, оставил меня равнодушным.

Однако мистер Коутс был не из тех, кто легко сдается. Он питал ко мне самые теплые чувства. Как-то раз он заметил у меня на шее вишнуитское ожерелье из базиликовых бусин. Он считал его чистым суеверием и переживал за меня.

— Это языческое украшение вам совершенно не идет. Позвольте мне снять его.

— Нет, не позволю. Это священный дар, полученный мной от матери.

— Но неужели же вы верите в его святость?

— Мне неизвестно его сакральное значение, и я не думаю, что сильно поврежу себе, если не стану носить его. Но я неспособен просто так отказаться от ожерелья, которое мать сама надела на меня с любовью и верой, что оно принесет мне пользу. Позже, когда оно износится и само рассыпется, я не надену другое. Но это ожерелье трогать нельзя.

Мистер Коутс не соглашался с моими аргументами, поскольку не питал никакого уважения к моей религии. Он смотрел в будущее, размышляя о моем спасении из пропасти невежества. Мистер Коутс хотел убедить меня, что, если даже в других религиях и есть крупица истины, спасение невозможно для тех, кто не обратился в христианство, которое суть истина. Мои грехи останутся непрощенными, если я не буду молить об этом прощении Христа, а все благие дела, совершенные мной, лишатся всякой ценности.

Познакомив меня с христианской литературой, он также представил мне нескольких друзей, которых считал истинными христианами. Однако среди новых знакомых оказалась семья, принадлежащая к плимутским братьям [58] Плимутские братья — консервативное религиозное движение, оформившееся в Англии и Ирландии в первой четверти XIX века. — христианской секте.

Многие связи, установленные мной с помощью мистера Коутса, были действительно полезны. Большинство из этих людей поразили меня прежде всего своей богобоязненностью. Когда я познакомился с семьей плимутских братьев, один из них выдвинул совершенно неожиданный для меня аргумент.

— Вам не дано понять всех достоинств нашей религии. Когда я слушаю вас, мне начинает казаться, что жизнь человека должна проходить в мрачных раздумьях о совершенных прегрешениях, об исправлении и искуплении. Но разве это поможет спастись? Так вам не обрести мира. Вы полагаете, что мы грешники, но теперь подумайте о том, как совершенна наша вера. Мы считаем, что попытки исправления и искупления бессмысленны. И все же мы получим спасение. Мы не можем нести на себе бремя грехов, но мы можем переложить это бремя на Иисуса. Он — единственный безгрешный сын Божий. Он изрек, что те, кто верит в него, обретут вечную жизнь. В этом и заключено безграничное милосердие Бога. А поскольку мы верим во всепрощение Иисуса, наши грехи не подавляют нас. Ибо мы не можем не грешить. Невозможно жить в этом мире и остаться безгрешным. Вот почему Иисус принял страдание и искупил все грехи человечества. И только тот, кто принимает его величайшую искупительную жертву, обретет вечный покой. Подумайте же, в каком смятении живете вы и с какой надеждой на покой — мы.

Но его речи нисколько меня не убедили. Я лишь смиренно ответил:

— Если это действительно то самое христианство, которое признают все христиане, я не могу принять его. В отличие от вас я не ищу искупления своих грехов. Я стремлюсь к избавлению от грехов как таковых, или даже от самих помыслов о возможности греха. И пока я не добился своей цели, я предпочту жить в неизбежном смятении.