Махатма Ганди - Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

Я остался доволен результатами собрания. Мы решили собираться, насколько помню, раз в неделю или раз в месяц. Собрания проходили более или менее регулярно, и на них мы свободно обмениваясь мнениями и идеями. Скоро в Претории не осталось ни одного индийца, с которым я не был бы знаком. Не осталось и тех, о чьем положении я ничего бы не знал. Я решил познакомиться с британским агентом в Претории, мистером Джейкобом де Уэтом. Он искренне сочувствовал индийцам, хотя и не пользовался практически никаким влиянием. Тем не менее он согласился помогать нам по мере сил и пригласил меня навещать его в любое время.

Затем я связался с железнодорожными властями и заявил, что их поступки по отношению к несчастным индийцам не могут быть оправданы никакими существующими правилами. В качестве ответа я получил письмо, в котором говорилось, что билеты первого и второго класса будут проданы только «правильно одетым» индийцам. Конечно, я ждал совсем не такого ответа, поскольку теперь получалось, что начальник станции может решать, кто одет правильно, а кто — нет.

Британский агент в Претории показал мне документы, имеющие отношение к условиям жизни индийцев. Похожие бумаги я получил и от шета Тайиба. Из них я узнал о той жестокости, с которой индийцев изгоняли из Оранжевой Республики.

Одним словом, во время пребывания в Претории я успел основательно изучить социальное, экономическое и политическое положение индийцев в Трансваале и Оранжевой Республике. Тогда еще я не догадывался, до какой степени полезными окажутся эти сведения в будущем. Я рассчитывал отправиться домой в конце года или даже раньше, если раньше же закончится процесс, ради которого я приехал.

Но Богу было угодно распорядиться моей судьбой иначе.

Мне кажется лишним подробно говорить здесь об условиях жизни индийцев в Трансваале и Оранжевой Республике. Тем моим читателям, которым все же хотелось бы получить полное представление об этой проблеме, я рекомендую обратиться к другой моей книге — «Истории сатьяграхи в Южной Африке». А сейчас я расскажу об этом лишь вкратце.

Индийцы Оранжевой Республики были лишены всех прав специальным законом, который был принят в 1888 году или даже ранее. Если индиец решал остаться здесь, то мог работать только официантом в гостинице или найти себе любую другую, но непременно тяжелую и невыгодную работу. Всех торговцев изгнали, выплатив им лишь номинальную компенсацию. Они протестовали, составляли петиции, но все оказалось тщетным.

Довольно строгий закон был принят в Трансваале в 1885 году. В него внесли поправки в 1886-м. Согласно этому закону все индийцы, въезжая в Трансвааль, были обязаны платить три фунта подушного налога. Они могли приобретать землю лишь в специально отведенных местах, но на практике даже и тогда эта земля не становилась их собственностью. Они не имели права голоса. Все это зафиксировал специальный закон для азиатов, хотя к индийцам в полной мере относились и законы для цветных. Согласно последним индийцы не могли ходить по тротуарам и им не дозволялось покидать свои дома после девяти часов вечера без специального пропуска. Интересно то, что практическое применение закона было довольно гибким, пока дело не касалось индийцев. Тех, кто выдавал себя за «арабов», никак не ограничивали. Итак, в конечном счете все зависело от милости или немилости полицейских.

Мне довелось воочию убедиться в том, насколько несправедливыми были эти законы. Вечерами я прогуливался с мистером Коутсом, и мы редко расходились по домам раньше десяти часов. Что, если меня арестуют? Мистер Коутс почему-то тревожился из-за этого сильнее, чем я сам. Ему приходилось выписывать пропуска своим чернокожим слугам, но как мог он выписать такой пропуск мне? Его можно было получить только от своего хозяина. Да и если бы я даже пожелал взять его, а мистер Коутс был бы готов мне его дать, документ считался бы неверно составленным и моего друга обвиненили бы в мошенничестве.

Тогда мистер Коутс или кто-то из его товарищей отвел меня к государственному атторнею доктору Краузе. Выяснилось, что мы с ним принадлежали к одной корпорации юристов в Англии. Он возмутился, узнав, что мне нужен пропуск для того, чтобы выходить из дома после девяти вечера. Он посочувствовал мне и вместо пропуска дал письмо, разрешавшее находиться вне дома в любое время без вмешательства полиции. Я постоянно носил письмо с собой, но так сложилось, что оно мне ни разу не понадобилось.