Цви Прейгерзон - Дневник воспоминаний бывшего лагерника (1949 — 1955)

Теперь мне надо повернуть налево и спуститься по крутой дорожке вниз. Вот поселок Рудник и лаборатория «Печоргеология». Здесь же моя лаборатория по обогащению угля. Еще рано, 6–7 утра, пока никого нет, сотрудники придут к 8-ми. Мне открывает дверь Мария Ивановна, работавшая в ночной смене уборщицей. Она небольшого роста, крепкая, ей 48 лет, и она, как все женщины, словоохотлива. Любит рассказывать о своих семейных неурядицах. Мне это уже все известно, но она вновь и вновь рассказывает, как от нее ушел муж. Он тоже был зэк. К нему после освобождения приехала его Маруся из Иванова, где они оба работали на ткацкой фабрике. И он ушел, оставив ее с двумя девочками. Теперь она замужем за другим, тоже бывшим заключенным. Вся беда в том, что муж пьет, весь свой заработок он тратит на водку, да еще и от нее требует денег на выпивку. А когда напивается, начинает скандалить, а бывает, что и бьет ее — из ревности, как она говорит. Ее старшая дочь замужем за немцем и уже родила двоих детей. Внуки липнут к ней, а она очень занята — работает с утра до вечера. Младшей ее дочери всего 13 лет, она учится в школе. Однажды муж напился и пытался изнасиловать ее девочку…

Подобные рассказы я слушаю от Марии Ивановны каждое утро. Затем она начинает жаловаться на порядки в учреждении. Она недовольна Присадским — он не заботится о порядке. Даже веники она должна покупать за свои деньги… Далее следуют рассказы о кино. Это ее слабость, и она не пропускает ни одной кинокартины… Обычно я не все улавливаю из ее рассказов.

Но я тоже люблю кино, люблю тени на полотне экрана, темноту и тишину в зале…

30.1.58 — […] Пришел на работу Виктор Казимирович, литовец, в прошлом католический священник. Он отсидел 10 лет и недавно освободился. Человек приятный, высокий, лет 40 с лишним. Он нуждался в особых очках и писал во многие аптеки Москвы, а также в Министерство здравоохранения, но получал ответ, что линзы для его очков в нашей стране не производятся. Все же он в конце концов получил стекла из кооперативной мастерской под Москвой. Об истории его очков он долго и обстоятельно нам рассказывал. Виктор Казимирович хорошо знал Библию и даже мог по памяти воспроизвести на иврите первые рассказы из Бытия. Его обвинили в связях с заграницей и сослали в Воркуту. Он был культурным человеком, хорошо ориентировался в различных жизненных ситуациях. За годы его службы у него исповедовалось немало людей, и он глубоко чувствовал их души. Я любил разговаривать с Виктором Казимировичем. Он много рассказывал мне о человеческих слабостях и о движениях человеческой души…

Несколько месяцев назад, к Октябрьским праздникам, я получил поздравительную телеграмму от Виктора Казимировича — этого достойного, сердечного человека…

…Стрелка приближается к восьми. Появляются лаборанты: Крекер, Безсилко, Ваня Синюшин. Об Абраме Абрамовиче Крекере я уже рассказывал. Я был с ним связан с первых недель своего появления в Воркуте. Он не был заключенным. В годы войны его взяли в трудовую армию и привезли на работу в Воркуту. Как немца его оставили тут на поселении. Здесь он женился. Его теща — украинка, тесть — немец. Они жили в столице республики Коми Сыктывкаре. Жена Крекера была красивая женщина. Методично и планомерно они стали рожать детей… девочек. Отношения в их семье были не очень хорошими: он часто ссорился с тещей, что нередко было темой для анекдотов в лаборатории. Он был человеком неплохим, только очень уж любил деньги и не любил много работать. У меня было теплое чувство к Абраму Абрамовичу из-за его простоты и хорошего отношения к заключенным. В его обязанности входило отбирать в шахте пробы угля для анализа, также он был завхозом лаборатории. Он очень любил свою семью, работа была для него на втором месте…

31.1.58 — Лаборант Петр Степанович Безсилко, зэк лет тридцати, был самым старательным работником в лаборатории. Учился заочно в институте по специальности обогащение полезных ископаемых. Уроженец Западной Украины. В 1939 г., после прихода Советской власти, его семья убежала в Польшу. В годы войны работал в Германии. После окончания войны он вернулся на Западную Украину, где его арестовали как дезертира. Кажется, и его отца арестовали. Петя отбывал срок в Воркутлаге и освободился после 3-х — 4-х лет заключения. Он все время работал в лаборатории ЦНИБа и получал зачеты — три дня за один рабочий день. Присадский и Меленевская уважали его (Меленевская возглавляла лабораторию до 1953 г.).