Александр Королев - Илья Муромец

Разумеется, в остальном самозванец Илейка Муромец мало похож на былинного Илью Муромца. Но и этому несходству можно было найти объяснение: ведь «народные (собственно простонародные) симпатии и представления нельзя рассматривать с точки зрения настоящего образованного класса. Напротив, демократические тенденции этого самозванца, его свирепствование против бояр и дворян и вообще роль недюжинного казацкого атамана могли вполне возбудить симпатии простонародья, так же как их возбудили разбойничьи деяния Стеньки Разина, который сделался популярным героем народных песен не только по причине своей удали, но и потому, что с его лицом как бы связывался протест черного люда против боярского и дворянского гнета или вообще против высших классов». {445} Ну а если сюда еще добавить и ссылку Ивана Болотникова в Каргополь, то может показаться, что история распространения на Русском Севере сказаний об Илейке Муромце и их «напластования» на былины про Илью Муравленина-Моровлина вполне выяснена. То, что сказания складывались про Илейку Муромца, а не про царевича Петра, удивлять не должно. Правительство Василия Шуйского, рассылая по городам грамоты, содержащие протокол допроса Илейки после сдачи Тулы, вполне преуспело в деле его разоблачения и, одновременно, популяризации.

Версию Д. И. Иловайского с определенными оговорками поддержал В. Ф. Миллер. {446} Исследователь заметил, что «Илья Муромец в былинах иногда носит в точной форме обычное в казацкой среде имя лжецаревича Петра, т. е. Илейки, причем былинный носитель этого имени по выходкам напоминает казацкого Самозванца: ругает князя, княгиню и бояр, пьянствует», {447} а еще якшается с «голями», сшибает маковки с церквей. Наконец, «отношение Ильи к женщине, случайная связь с ней, иногда после боя, отзывается казацким взглядом на такие отношения». {448} Да и в текстах о Соколе-корабле действительно можно разглядеть в «молодом», роскошно одетом хозяине Сокола-корабля Илье Муромце «отголосок молодого самозванца Илейки Муромца». {449} В общем, «ввиду типичных казацких черт, которые наблюдаются в некоторых проявлениях характера Ильи», Миллер склонялся «к мысли, что любимый русский богатырь стал казаком в тот период, когда его личностью овладели казаки, сделали его своим собратом и защитником голи кабацкой, т. е. в период казацкого брожения в Смутное время». {450} Всеволод Федорович даже как-то подсчитал, что из 201 былины, в которых фигурирует Илья Муромец, эпитет «казак» применительно к нему употребляется в 132, то есть в двух третях случаев.

Несомненно, фигура Лжепетра — Илейки Муромца вошла в народный фольклор. Примером тут может служить «старина» «Князь Карамышевский», представляющая собой некое переходное произведение — между былиной и исторической песней. {451} Содержание ее сводится к следующему. Некогда жил да был «славный князь да Карамышевской» на берегу Вятлы-реки. И вот ездил он по реке и выбирал «место да любимое», наконец выбрал и заплатил за него всего 500 рублей — дешево. Ему тут же другие покупатели стали сулить за это «место» тысячу, но князь его не продал. На радостях Иван Карамышевский закатил почестный пир для князей, бояр и для всех «гостей да званыих браныих». Среди прочих заявился на пир и «Илья да кум же темный», «темный розбойничёк» со своей «дружинушкой хороброю» — с Гришкой и Олешкой Баскаковым. Во время пира все, как полагается, едят-пьют-кушают, белую лебедушку рушают. Один лишь Илья «кум темный» не ест, не пьет, не кушает и не рушает. Князь Иван, в манере Владимира-князя, пройдя по палатам белокаменным, спрашивает у Ильи о причинах его мрачного настроения. Тот отвечает, что причин, в общем, никаких нет — просто настроение не то. Тогда хлебосольный хозяин, уже пребывающий в сильном подпитии, заявляет опасному гостю:

Илье эти речи явно не понравились:

Умная (и, добавим, трезвая) княгиня понимает, что муж оскорбил разбойника, и предупреждает князя Ивана об этом. Князь Карамышевский решает проблему традиционным для эпоса способом — отправляется в глубокие погреба и приносит Илье «куму темному» три миски — с красным золотом, с чистым серебром и с каменьями драгоценными. Гость принимает подарки и уверяет хозяина, что бояться Ильи тому не следует, однако: