Геннадий Бочаров - Жизнь и миг

Т. Борисов, ученик 10-го класса

Московская область

«Скептики заявляют, что подвиги совершаются лишь в определенных условиях. Согласимся с ними на минутку. Пусть для мужественного поступка нужны какие-то условия, но ведь «…нет героев от рождения, они рождаются в бою». Настоящий человек меньше всего думает о подвиге, он просто совершает его».

Таня Тарасова

г. Нерчинск,

Читинская область

«АН-24» вырулил на взлетную полосу.

— Добрый день, уважаемые пассажиры. Вы находитесь на борту самолета имени Нади Курченко…

Самолет оторвался от земли.

Бортпроводница Люда Абросимова прошла в направлении пилотской кабины.

— Рейс выполняет экипаж Сухумского управления. Командир корабля Важа Палиани…

Самолет сделал разворот и лег на курс. Внизу были острые горы.

Все как обычно. Самолет как самолет. И полет как полет. Только рядом с местом гибели Нади — ее фотография.

Все как обычно. Самолет как самолет. Только с мемориальной доской: «Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении комсомолки Надежды Курченко орденом Красного Знамени…» Рядом с местом ее подвига.

Все как обычно. Только чувство такое, будто долго ждал встречи с хорошим другом — дверь отворилась, и тебе говорят — друг твой погиб, вот его письма.

Надя смотрит на пассажиров.

Самолет летит высоко над землей. Яркое солнце.

Мы называем самолеты и пароходы именами очень дорогих нам людей, чтобы эти люди всегда находились с нами, были среди нас. Мы обращаемся к ним в трудные минуты испытаний, обращаемся в раздумье. Они помогают нам почувствовать глубину нашей ответственности за все, что происходит вокруг.

Надя смотрит на пассажиров — ей виден весь салон «АН-24» № 46256…

Наши чувства к героям, наш интерес к их жизни, их подвигу никак не зависят от хода времени. Годы отделяют нас от событий, но не от людей, в них участвовавших. Прошло много лет с того момента, когда высоко в небе Гастелло принял решение направить ревущий факел на врага… Когда Космодемьянская… Когда Матросов… Когда… События остались далеко позади, а люди идут рядом с нами.

Самолет подлетает к Зеленому мысу. Драма произошла на траверзе мыса.

…Каждое утро, приходя на работу, я смотрел на письма, которые вносили в редакционный кабинет. Со дня опубликования первых репортажей о Наде письма приносили каждое утро, приносили днем и приносили вечером. Улетая на встречу с Надиным самолетом, я знал, что писем уже около четырех тысяч. Они продолжают идти, внимание людей не ослабевает, но характер почты меняется. В строках писем — память, и размышления, и диалог с Надей. Вот, например, письмо, о котором сейчас, находясь на борту Надиного самолета, нельзя не вспомнить:

«Работаю я на авиационном заводе. 5 ноября к нам прибыл для ремонта самолет Аэрофлота «АН-24». У нас шел холодный дождь, сумасшедший был ветер на бетонке. …Комсомольцы, все рабочие завода решили провести ремонт самолета в кратчайший срок. Ремонтные работы будут вести лучшие специалисты бригад коммунистического труда. Мы… часто говорим, пишем о патриотизме, о воспитании этого чувства. Все это очень правильно, но порой воспринимается как-то буднично, что ли. Но здесь, в этом раненом самолете, у разбитой дверки в пилотскую кабину, вот здесь, где упала Надя, по-особому остро воспринимаешь, чувствуешь значение этих слов…» — это строки из письма рабочего авиационного завода Александра Чубова.

Полет продолжается. Все как обычно. Только ни в одном самолете не услышишь того, что услышишь в этом.

Люда Абросимова подходит к одному креслу, потом склоняется у другого: рассказывает…

Пассажиры спрашивают о новом экипаже самолета. Люда рассказывает о Важе Палиани, о молодом механике Викторе Мартынове, о втором пилоте Удесиани… Все они знали и ценили Надю, все они работали с Надей…

Самолет летит высоко над землей. Перед рейсом на поле аэродрома я разговаривал с Сулико Шавидзе, вторым пилотом «АН-24». Он летает, у него все в порядке.

— Сулико, — спросил я, — что с командиром, с Жорой Чахракия?

— Лучше, — сказал Сулико, — с палочкой уже ходит.

А потом я встретил Оганеса Бабаяна. Врачи пустили его в пробный рейс.

А Надин самолет летит.

Я сижу в конце салона и представляю, как это будет выглядеть через год. В салон Надиной машины войдут пассажиры, увидят фотографию Нади, их встретит молоденькая девушка — стюардесса. Наверное, вздрогнут: так будут похожи их лица.