Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Наконецъ, пріѣхалъ г. Григоровъ къ Дуровой и прислалъ ко мнѣ за моимъ зятемъ, дожидавшимся его, такъ сказать, на цыпочкахъ. Тогда при отходѣ его въ замокъ вдругъ рѣшился я спросить шутя его: «Нѣтъ ли уже у нихъ какого комплота и заговора противъ меня?» Зятику моему показалось сіе досадно, и онъ, по обыкновенной горячности своей, вдругъ от того вспыхнулъ, и разсердившись побѣжалъ и велѣлъ тотчасъ запрягать карету, чтобъ ѣхать домой, хотя расположился-было у насъ ночевать. Неожидаемость сія произвела великое дѣйствіе. Онъ, будучи въ пыхахъ, не велѣлъ Григорову въ сей день говорить, и чтобъ ничего не начинать. А сіе и произвело мною желаемое, то-есть, чтобъ въ сей день не было ничего. Григоровъ, пріѣхавъ къ намъ, просидѣлъ у меня весь вечеръ съ женихомъ, и мы имѣли чрезъ то случай разсмотрѣть жениха сколько- нибудь болѣе. Я входилъ съ нимъ въ разные разговоры и не находилъ въ немъ ни какихъ, ни тѣлесныхъ, ни душевныхъ недостатковъ. Малый былъ молодой, казался очень не глупъ, и благороднаго порядочнаго поведенія. Словомъ, съ сей стороны всѣмъ намъ онъ довольно нравился, и мы разстались пріятелями. Зятикъ же мой, въ пыхахъ и сердцахъ, ускакалъ домой разгнѣвавшись, для чего я у него спросилъ смѣючись о заговорѣ, чувствуя самъ себя виноватымъ и досадуя, для чего не удалось ему взять надо мною власть и сдѣлать то, чтобъ я плясалъ по его дудкѣ.

Со всѣмъ тѣмъ, сколько я ни доволенъ былъ симъ случаемъ и сколько ни льстился, что я въ сей разъ от Григорова отдѣлался, однако, въ томъ обманулся. Григоровъ, переночевавъ сію ночь у г-жи Дуровой во дворцѣ, по-утру приходилъ опять ко мнѣ и не упустилъ мучить меня своими вопросами и требованіями объ отдачѣ дочери, и я принужденъ былъ ему сказать, что покуда я не узнаю ничего точнаго о себѣ самомъ до тѣхъ поръ не могу и помыслить о томъ, чтобъ вступить въ какія-нибудь намѣренія и предпріятія относительно до дочери моей. И я устоялъ въ томъ, сколько онъ ни приставалъ ко мнѣ, и такъ, что не подалъ ему никакой еще важной надежды. По счастію, заѣхавшіе ко мнѣ въ то утро гости и обѣдавшіе у меня воспрепятствовали ему далѣе меня мучить, и онъ пошелъ от меня ни съ чѣмъ. Гость, заѣхавшій тогда ко мнѣ, былъ г. А лбычевъ, Михайла Николаевичъ, всѣмъ намъ добрый пріятель и весьма честный человѣкъ. Мы проговорили съ нимъ все утро о Бородинѣ. И какъ по случаю, что братъ его родной былъ женатъ на сестрѣ г. Бородина, было ему многое кое-что объ немъ извѣстно, то узналъ я о многихъ касающихся до жениха сего, и до того мнѣ неизвѣстныхъ обстоятельствахъ, которыя нерѣшимость мою въ разсужденіи сего сватовства еще болѣе увеличили; ибо было много кой-чего такого, о чемъ надлежало гораздо подумать.

По разъѣздѣ тогдашнихъ гостей, принялся я за канцелярскія свои прямо топорныя и скучныя работы. Г. Дурову угодно было предписать намъ сочинить наиточнѣйшія вѣдомости о хлѣбномъ урожаѣ въ сей годъ въ волостяхъ нашихъ. И какъ было всего труднѣе узнавать от мужиковъ самую истину, ибо всѣ они немилосердно лгали и урожаи свои утаивали, то имѣли мы превеликія хлопоты и трудовъ множество, которые всѣ были почти пустые и ни мало не нужные. Я принужденъ былъ многіе дни сряду трудиться надъ сочиненіемъ вѣдомостей, требуемыхъ г. Дуровымъ, и на-силу-на-силу ихъ кончилъ.

Между тѣмъ, приближался день именинъ дочери моей Настасьи и вступленіе въ ново-построенный домъ брата зятя моего, а ея мужа. И какъ мы на новоселье приглашены были, то и ѣздили всѣ и съ Ламковскими родными туда, и тамъ въ обоихъ домахъ праздновали и нѣсколько дней провели очень весело; чѣмъ и кончился октябрь мѣсяцъ.

Мѣсяцъ ноябрь началъ я провождать не весьма съ спокойнымъ духомъ. Ежедневныя почти жалобы сына моего на его нездоровье, то на помраченіе, дѣлающееся часто въ его глазахъ, то на сильную головную боль и другіе болѣзненные припадки озабочивали меня и всѣхъ моихъ родныхъ очень, и тѣмъ паче, что ничто и ни какія лѣкарства не хотѣли ему помогать. Съ другой стороны, огорчало насъ обоихъ съ нимъ бѣдственное положеніе общаго нашего друга и лучшаго собѣседника отца Ѳедота. Оба мы ѣздили къ нему въ самый первый день сего мѣсяца и нашли его едва имѣющаго только жизнь и скорыми шагами приближающагося къ переселенію въ вѣчность. Впрочемъ, какъ зять мой Шишковъ отъѣзжалъ въ сіе время вмѣстѣ съ женою своею для житья въ Тулу, по предводительской его должности, то взяли мы сына ихъ Николиньку, который у нихъ одинъ только въ-живыхъ и былъ, опять жить къ себѣ.

Въ четвертый день сего мѣсяца случилось мнѣ въ ночь подъ сіе число видѣть страшный, удивительный сонъ. Приснилось мнѣ, будто зять мой Шишковъ хочетъ и собирается проткнуть мнѣ ножемъ грудь, и будто я и даюсь, и онъ дѣйствительно проткнулъ, и кровь черная полилась ручьемъ изъ груди моей. Однако, мнѣ не было больно, и я остался живъ, потому что онъ прокололъ высоко и не повредилъ легкаго. Сновидѣніе сіе было для меня столь поразительно, что я записалъ оное въ своемъ ежедневномъ журналѣ, и ждалъ, чтобъ въ тотъ день чего ни произошло; что нѣкоторымъ образомъ по тогдашнему мнѣнію и совершилось, ибо по его, какъ думали мы тогда, мытарству пріѣзжалъ ко мнѣ въ тотъ самый день прежній мой командиръ г. Юницкой съ Бородинымъ. Мы были въ самое то время, какъ они пріѣхали у нашего городничаго, князя Назарова, и за нами прислали. Я тотчасъ догадался, что пріѣхали не даромъ, а мучить меня опять сватовствомъ, и въ чемъ и не обманулся. Г. Бородину дочь моя такъ полюбилась и онъ столь пламенно желалъ на ней жениться, что метался ужемъ и жабою и вездѣ, гдѣ могъ, искалъ себѣ пособія. И какъ г. Юницкой, живучи не въ дальнемъ разстояніи от его жилища, былъ ему знакомъ, то и прибѣгнулъ онъ къ нему съ просьбою, чтобъ ему съѣздить вмѣстѣ съ нимъ ко мнѣ и стараться меня убѣдить и склонить къ его желанію. Г. Юницкой, и дѣйствительно, говорилъ со мною очень много и дружескимъ образомъ о семъ предметѣ; однако, я и въ сей разъ от него кое-какъ отдѣлался, не сказавъ ничего рѣшительнаго. Симъ образомъ, судилъ я тогда о упомянутомъ моемъ сновидѣніи. Но, ахъ! какъ сильно въ заключеніяхъ своихъ тогда обманулся! Нѣтъ вижу, что сонъ сей былъ предзнаменательной всему впредь быть имѣющему, и несчастное супружество дочери моей Ольги дѣйствительно произошло от усилія зятя моего Шишкова, и мы наиболѣе по его настоянію ее замужъ выдали, какъ о томъ упомяну я подробнѣе впереди. Словомъ, онъ наиболѣе погубилъ ее и пронзилъ грудь мою великимъ объ ней прискорбіемъ. Едва мы от помянутаго критическаго посѣщенія отдѣлались, какъ новая неожидаемость смутила наши мысли и всѣхъ насъ перетревожила. На другой же послѣ сего день съ пришедшею почтою получили мы письмо от старшаго г. Верещагина, служившаго тогда въ Тулѣ губернскимъ прокуроромъ. Въ ономъ писано ко мнѣ было что господинъ Хомяковъ, Михайло Васильевичъ, бывшій директоромъ надъ тульскимъ народнымъ училищемъ, идетъ въ отставку, и выгодное мѣсто сіе опрастывается. А какъ ему, по дружбѣ своей къ нашему дому, давно хотѣлось, чтобъ сынъ мой могъ пристроенъ быть къ сему мѣсту, то совѣтовалъ онъ мнѣ поспѣшить какъ можно пріѣздомъ своимъ съ нимъ въ Тулу.