Андрей Болотов - Князь. Летопись Мидгарда

© Андрей В. Болотов, 2021

ISBN 978-5-4474-2761-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Молодой человек, наслаждаясь веявшим с моря легким бризом, поднимался по проторенной им самим кривой и узкой тропе на вершину высокого утеса. Оттуда он, едва ли не каждый день, острым и немного сумрачным взором озирал открывавшиеся с высоты горизонты. Казалось, будто лишь бескрайние морские дали с одной стороны и бесконечные пески пустыни – с другой, окружали этот утес и, приютившееся недалеко у его подножья, поселение, но молодой человек, глядя на синие и белые глади вод и песка, видел гораздо больше. Он знал, что далеко на севере, над некогда прекрасными островами Краеугольного архипелага, бушует, непрекращающаяся годами, яростная гроза; на юго-востоке, за редкими оазисами, вокруг которых теснятся мелкие поселения, притаился богатейший и великолепнейший город Халиф-ар-Сад – легендарная столица страны песков Сандаана; далеко-далеко на северо-западе, за морем и таинственным зеленоватым туманом располагается огромный, полный загадок и интриг, материк Мидгард; а мир в целом, несмотря на кажущееся спокойствие, стоит на грани великих потрясений.

Теплые, ласкающие солнечные лучи и шум прибоя, разбивающего слабые волны о подножие утеса, действовали умиротворяюще, однако молодой человек выглядел весьма напряженным. Он приходил сюда отнюдь не в поисках успокоения, а лишь для того, чтобы подумать над чем-то очень его заботившим. Впрочем, сегодня его размышления были прерваны, раздавшимся ниже по тропе шорохом. Это зашелестели, под руками кого-то раздвигавшего их, листья густого кустарника.

Молодой человек обернулся и увидел, как к нему приближается мальчик с необычного цвета, почти зеленой с синеватыми оттенками, кожей и желтыми с вертикальными зрачками глазами. Этот, отдаленно напоминавший огромную змею, мальчик появился в поселении недавно, приплыв с беженцами с одного из островов Краеугольного архипелага, и за то недолгое время, что он провел здесь, успел обзавестись недоброй славой. Подробностей молодой человек, сам мало общавшийся с поселенцами в силу почти безвылазной работы в лаборатории, не знал, но и заговорить с ним не торопился. Какое-то время он просто наблюдал за мальчиком, а тот, в свою очередь не испытывая тяги к общению, молча, вглядывался в горизонт в северном направлении.

– Скучаешь по дому? – скорее заключил, чем спросил, молодой человек, понимая, что мальчик смотрит в сторону архипелага.

– Нет, – отозвался тот. – Скучаю по тому, каким дом был раньше.

– Понимаю, – проговорил молодой человек.

И перед мысленным взором его предстали образы того, что теперь представляли из себя некогда райские острова Краеугольного архипелага: непрекращающийся ни на минуту холодный дождь, превративший все в грязь и лужи; яростные порывы ветра, за годы рассыпавшие, до этого стоявшие веками, строения; круглосуточная непроглядная тьма, озаряемая лишь частыми вспышками молний, сжигающих даже насквозь вымокшие деревья, и страшный, пронизывающий до костей холод.

Эти картины представлялись настолько живо, что казалось, будто на несколько мгновений заменили собою реальность, и молодой человек словно ощутил на себе тяжелые дождевые капли и, заставлявший содрогаться от леденящего озноба, ветер. Он был на одном из этих островов, когда кризис Краеугольного архипелага еще только начинался, он видел как яркий тропический остров превращается в месиво холодных серых тонов, и не понаслышке знал, о чем сожалеет его маленький собеседник.

– А где ваш дом? – в свою очередь поинтересовался мальчик. – Вы не похожи на коренных Сандаанцев.

И мрачные картины островов сменились в воспоминаниях молодого человека на образы цветущих долин, густых лесов, прохладных рек и высоких гор далекого Мидгарда. Впрочем, ненадолго.

– У меня больше нет дома, – ответил он, почему-то отгоняя столь приятные образы.

– Как это? – не понял мальчик.

Молодой человек еще раз взглянул на него. Длинные и жесткие русые волосы, зеленая с синевой кожа, вытянутое, почти змеиное, лицо и вертикальные зрачки отдающих зеленью желтых глаз, в купе с замеченным при разговоре чуть раздвоенным языком, делали мальчика очень похожим на змею или ящерицу. Он был изгоем здесь, как молодой человек в родном Мидгарде, и именно он задавал молодому человеку вопрос, над которым, отчасти, тот и сам, едва ли не каждый день, размышлял на этом утесе.