Майкл Кейн - Взорви эти чертовы двери!

По-моему, семья — лучшая организация, созданная людьми. Судьба преподнесла мне много даров, но я все равно считаю свою счастливую семью лучшим из них и своим величайшим достижением. Шакира, мои дочери Доминик и Наташа, внуки Тэйлор, Аллегра и Майлз — лучшее, что случалось со мной в жизни. Я очень люблю пышно праздновать Рождество (вероятно, потому что в моем детстве на Рождество мы получали много любви, но мало подарков). Мы осыпаем детей и внуков подарками, украшаем весь дом, наряжаем самую большую елку, которая только умещается под потолок, приглашаем толпу родных и друзей, запекаем огромную индейку и запасаемся хлопушками. Семейные праздники, куда мы приглашаем всех, у нас всегда веселые и шумные; мы дарим друг другу небольшие подарки, готовим простую еду, закупаемся мороженым в больших упаковках. А между горячим и десертом наши внуки всегда устраивают нам концерт. Пока взрослые ужинают, они репетируют и возвращаются с замечательной программой. Тэйлор выступает в роли режиссера-постановщика, Аллегра танцует, а в музыкальной части Майлз поет и исполняет небольшой танец-импровизацию, пока Аллегра переодевается в костюм для грандиозного финала шоу.

Мне нравятся эти концерты просто потому, что они веселые, но также нравится замечать, как дети растут и развиваются и как меняется их характер. Когда им было четыре-пять, мы, зрители, не понимали, что они делают, и сами дети не понимали: они просто дурачились. Но теперь, в восемь и девять, они настолько умны, изобретательны и талантливы, что каждый пытается переиграть другого.

Другая радость для меня — совместные путешествия. В последний раз мы ездили на Барбадос — мое любимое место для отдыха во всем мире — и гостили у моего друга Эндрю Ллойда Уэббера, гениального композитора и гостеприимного хозяина, и его замечательной жены Мадлен. Его дом находится в очень живописном месте, на вершине холма над пляжем, он достаточно уединенный; именно там я сидел, писал эту книгу и смотрел, как мои внуки бегают на мелководье в том самом месте, где их мама когда-то научилась плавать. На улице Барбадоса меня подловил папарацци, когда я с костылем проходил мимо постера с надписью «Как ни парадоксально, мне плевать» (незадолго до этого я сломал лодыжку). Но я был так счастлив, что мне было плевать.

Не только в праздники, не только в каникулы, но и каждый день я радуюсь тому, что у меня такая семья. Меня переполняет благодарность за счастье, которое приносят мне родные. Они — мое наследие, мой вклад в общество, моя радость. У меня была прекрасная карьера, я люблю свою работу, но честно скажу: семья значит для меня гораздо больше, чем все фильмы и награды, вместе взятые. Ни одна сцена из голливудского кино не сравнится с тем моментом, когда я впервые увидел своих детей и внуков. Богатство, роскошь, звездный блеск — все это прекрасно, но ничто не сравнится с радостью, которую испытываешь, когда внук тянется пощекотать тебя маленькими пальчиками. Так что уж простите, я вынужден вас покинуть — внуки зовут меня играть в футбол.

Я прошел путь от промозглого театра в Хоршэме и роли дворецкого с единственной репликой: «Ужин подан» — до дворецкого Бэтмена в трех блокбастерах; от шпиона с серьезным лицом в «Досье Ипкресс» — до пародии на самого себя в «Остине Пауэрсе. Голдмембер»; от репертуарного театра в английской глубинке — до репертуарного театра Кристофера Нолана; от участия в первой пьесе никому не известного тогда Гарольда Пинтера в театре Royal Court («Комната», 1960) — до съемок в его последнем фильме, ремейке «Сыщика»; от Элфи — до Альфреда, от Гарри Палмера — до Гарри Брауна — старика, который, как и я, начинал в Элефант-энд-Касле, но, в отличие от меня, так оттуда и не уехал. Сидя в своей квартире с видом на Темзу и глядя, как Лондон перестраивается на моих глазах, я вспоминаю, как сидел в бомбоубежище и слушал, как город уничтожают бомбы люфтваффе. Жизнь всегда описывает полный круг, возвращая нас к тому моменту, с которого мы начали.

Но, к счастью, все меняется. Я только что провел очень счастливое утро, наблюдая за свадьбой двух влюбленных: принца Гарри и Меган Маркл, разведенной независимой американки, феминистки с афроамериканскими корнями. То, что раньше считалось немыслимым, сейчас приветствуется и стало нормой. В вопросе борьбы с классовым неравенством Британия тоже шагнула вперед. Мне хочется думать, что и я немного приложил руку к классовой революции 1960-х и помог ребятам из рабочего класса заявить: «Мы можем стать кем угодно». Мой отец бросил школу в четырнадцать, я продержался до шестнадцати, а вот моя дочь Наташа закончила школу и пошла в университет. Ее дипломом я гордился как своим, и день ее выпуска стал одним из самых счастливых в моей жизни, но для ее детей, моих внуков, образование не будет чем-то удивительным; оно станет нормой.