Ричард Шеперд - Неестественные причины. Записки судмедэксперта - громкие убийства, ужасающие теракты и запутанные дела

Я постепенно вскрыл тело, войдя в брюшную полость с помощью уникального разреза. Уникального, потому что я его придумал. Давайте будем называть его разрез Шеперда. Вместо того чтобы разрезать мышцы вдоль срединной линии, я делал разрез вдоль нижних ребер и по бокам живота. Затем я убирал мышцы брюшной стенки, словно открывая крышку коробки. Аккуратно, эффективно. И здесь, в области поломанного таза, я обнаружил обильное количество крови в мышцах и тканях.

– Выглядит многообещающе! – радостно сказал детектив.

– У нее явно было кровоизлияние, – согласился я, продолжив вычерпывать кровь, а затем осмотрев внутренние органы в брюшной и грудной полости, – только не похоже, чтобы это было недавно.

Я осматривал ее, приподнимал органы, тыкал в них пальцем, и передо мной открывалась история ее жизни.

– Это ее печень? – спросил полицейский, показывая на небольшой серый орган в ее животе, сверху. Даже непосвященный мог понять, что с этим органом давно были проблемы. – Похожа на мертвого попугая.

– Не придется ее мариновать, док, – она уже ее замариновала, – сказал другой.

Детектив стал качать головой. Он сказал:

– Только не говорите мне, док, что ее убила печень.

Я сказал:

– Согласен, выглядит ужасно, но я смогу узнать, насколько именно все плохо, когда осмотрю ее под микроскопом… Легкие у нее тоже не в лучшей форме. Эмфизема тут та еще.

Покойная либо провела свою жизнь у оживленной автострады, либо работала на грязном заводе, либо много курила. Ее легкие были темными, местами даже черными, и они были изъедены многочисленными большими дырами.

– То, что ее убила астма, мне тоже не хотелось бы услышать, – подавленно сказал детектив. – А если вы скажете, что у нее еще были и проблемы с сердцем, то я запла́чу.

– Со всем этим наверняка были. Мне нужно будет достать ее сердце, чтобы внимательно рассмотреть.

– Док, только не говорите, что смерть случилась по естественным причинам. Мне так и хочется прижать этого зятя. Этой женщине, может, и 56 всего, но выглядит она очень старой и хрупкой, а он здоровая детина, и с силой ее пихнул, после чего она сломала свой таз в пяти местах, а затем умерла. Ему это не должно сойти с рук.

Я сказал:

– Ее семья может подать в суд на первую больницу, откуда ее отправили домой с парацетамолом, в то время как у нее было пять переломов таза. Если, конечно, она потом не упала уже у дочки и не получила еще четыре…

– Дочь ничего такого не говорит, но мы проверим рентгеновские снимки из первой больницы, – сказал детектив, делая записи в своем блокноте. – Хотя я не особо заинтересован в иске против больницы. Изначально она сломала таз из-за того, что он ее толкнул.

– Как вообще она могла умереть от перелома таза? – спросил другой полицейский.

– Косвенной причиной смерти из-за перелома таза была бы эмболия легких: она днями лежала в больничной кровати, и у нее в ногах запросто мог образоваться тромб, который потом попал по сосудам в легкие. К сожалению, в больнице ей дали в ходе реанимации препарат, рассасывающий тромбы, так что его я вряд ли найду – если он вообще был.

– Господи, – сказал детектив. – Нам нужны доказательства.

– Ну, другой распространенной причиной смерти после перелома является другой вид эмболии, жировая. Неизвестно, как именно это происходит. Возможно, жир из костного мозга в месте перелома проникает в поврежденные кровеносные сосуды, а оттуда в легкие. Оказавшись там, он может попасть в сердце, в почки, в мозг… Зачастую это заканчивается смертью. Самое странное, что смерть наступает примерно через неделю после травмы.

– Ага! – лицо детектива засияло. – Когда вы поймете, нет ли у нее этого?

– Наверное, в какой-то мере это у нее есть в любом случае, как у многих людей после перелома, да много после чего. Вопрос остается в степени тяжести… Мне просто нужно понять, как много у нее жировых эмболов, прежде чем я смогу назвать их причиной смерти.

– Когда вы будете знать наверняка, док?

– Где-то через неделю, но мы все равно будем ждать токсикологического отчета.

Детектив посмотрел на меня.

– Говорил же, что дело странное, – сказал он.

Я ухмыльнулся ему в ответ:

– Да, – согласился я, – странное.

Я много размышлял об этом деле. Но не на следующий день. Потому что я только что вернул свое удостоверение пилота и отправился летать. Я был подвешен в одиночестве в пустоте в окружении пустоты, и подо мной открывался великолепный вид английского сельского ландшафта, а где-то вдалеке виднелась темная синева моря. Самолет парил. Я сам парил. Мои мысли были такими же ясными, как небо, как море.