Денис Ахапкин - Иосиф Бродский и Анна Ахматова. В глухонемой вселенной

В «Келломяках» вновь возникает знакомый по «Декабрю во Флоренции» дантовский мотив середины жизни в сочетании со взглядом назад:

Предшествует ей двойная ахматовская цитата:

Первая часть — это вновь «Приморский сонет»:

Вторая — упомянутое в этой главе начало «Реквиема» с тогда и там.

Вообще, если попробовать описать сюжет стихотворения «Келломяки» в терминах личных, пространственных и временных координат, то можно сказать, что Бродский берет так называемую точку origo («я»-«здесь»-«сейчас»), преобразует ее в «я»-«там»-«тогда», а затем сокращает временную ось этой системы координат, редуцируя их до «я»-«там» (или, скорее, «я и ты»-«там»).

Уже в первой строфе триада координат оказывается редуцированной. В начальном предложении поэт избегает финитных (то есть указывающих на время и лицо) форм глагола в главном предложении, что задает ситуацию вневременную:

Дальше, в полном соответствии с заявленной в стихотворении «точкой зрения времени», появляются «там» и «ты», в отсутствие «тогда»: и ты, / как готовясь к побегу и азимут отыскав, / засыпала там в шерстяных носках . Использование прошедших форм глагола не дает сильной временной локализации, так как действие изображено, скорее, как итеративное, то есть регулярно повторяющееся.

Интересно, что, снимая таким образом временную дистанцию, Бродский меняет указательные поля и в самом тексте. Поскольку лирический герой не отделен временем от описываемых событий, он может использовать указательные местоимения первого порядка, например, этот (наряду с указателями второго порядка, такими как, тот ). И действительно, если мы обратим внимание на пространственное указание, указательное местоимение этот преобладает в тексте: Несмотря на все это, были они крепки, / эти брошенные спичечные коробки; этих бывших вещей покой; эта скворешня пережила скворца.

При этом Бродский использует преимущественно глаголы несовершенного вида, создавая ощущение вечно длящегося времени, где зафиксированы все дейктические координаты ( снег / опушавший изморозью, точно хвою, края / местоимений и превращавший «я» / в кристалл, отливавший твердою бирюзой ).

Описание грамматической структуры стихотворения можно было бы продолжить, но это требовало бы более терминологического разговора и другого жанра книги. Из сказанного уже видно, что Бродский использует указательные местоимения для того, чтобы поставить читателя перед задачей дешифровки смысла, требующей не только понимания языка, но и уже упоминавшейся возможности видеть ключи и внутреннюю разметку стихотворения, связывая их с литературным контекстом. Здесь вновь можно напомнить слова Мандельштама: «Чтобы читать меня, вы должны иметь мою культуру».

Выше была упомянута отсылка к сказке Кэролла. Интересно, что сам прием неявного указания, которому посвящена эта глава, лингвисты часто иллюстрируют другим примером из «Алисы в Зазеркалье»: Там побывали та и тот . Это строчка из стихотворения Белого Кролика, которое принято считать одним из характерных примеров поэзии нонсенса или бессмыслицы. Как отмечает Н. В. Демурова, «при всей четкости грамматической конструкции, использовании простейших слов и прозрачном построении фразы стихи эти остаются на удивление „темными“ по смыслу» [413] Там же. C. 334. .

На русский язык стихотворение перевела Д. Г. Орловская, и ее перевод стал каноническим. Демурова, переводившая основной текст и выступавшая в качестве редактора переводов, замечает: «Д. Орловская, как нам кажется, нашла удачное решение, переводы ее в должной мере „безличны“ и в то же время точны при общей „абстрактности“ смысла. Они лишены каких бы то ни было „дополнительных“, привнесенных интонаций. При этом в них словно брезжит какой-то смысл, словно проглядывает какой-то намек, который так и остается намеком, не получая никакого логического или рационального завершения» [414] Там же. .