Денис Ахапкин - Иосиф Бродский и Анна Ахматова. В глухонемой вселенной

Образ смотрителя в стихотворении может отсылать к разговорам Бродского и Ахматовой о Пушкине и к его «Станционному смотрителю». Хотя свидетельств об обсуждении именно этой повести нет, другие части «Повестей Белкина» в их беседах фигурировали. Вот, например, запись Ахматовой в августе 1962 года: «Бр<���одский> сказал, что Поэма (1-ая главка) напомнила ему „Гробовщика“ Пушкина» [212] Ахматова А. А. Записные книжки. C. 245. .

В том же 1962 году создана «Утренняя почта для А. А. Ахматовой из города Сестрорецка» — стихотворение, также передающее комаровскую атмосферу и развивающее финскую тему — действие его происходит «В кустах Финляндии бессмертной».

Ахматова показывает посвященные ей стихи Бродского своим гостям. Давид Самойлов записывает 8 ноября 1962 года: «Были у Ахматовой, как всегда умной и удивительной. Анна Андреевна <���…> показала мне стихи Бродского о ней. Поэт удивительный» [213] Самойлов Д. C. Поденные записи. Т. 1. C. 308. .

Еще одно стихотворение Бродский посвящает Ахматовой в ее следующий день рождения, 24 июня 1963 года, до драматических событий осени, до суда и ссылки. В нем вновь возникает тема творчества и ожидания «явления стиха» в комаровском пейзаже.

М. Б. Мейлах замечает об этом стихотворении: «Вертикальная ось протянута между бумажным квадратом на столе и глядящим в него, отражающимся в нем небом белой ночи. Поэтические слова, почти незримой рукой фиксируемые на бумаге, уподобляются бегущим по небу облакам. Мотив рождения стиха — продиктованного, пришедшего извне, как бы из водной или воздушной стихии, имеет обширную традицию, наиболее актуальным примером которой в нашем контексте может служить дантовско-ахматовская перекличка в стихотворении „Муза“ („Ты ль Данту диктовала…“)» [214] Мейлах М. Б. Об одном «топографическом» стихотворении Бродского // Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. СПб.: Журнал «Звезда», 1998. C. 251. .

Сама неполногласная архаическая форма ветр вместо ветер маркирована как поэтизм, но и как стилистическая черта, тянущаяся от Кантемира и знаменитой хотинской оды Ломоносова к Пушкину, Серебряному веку, и дальше — к Бродскому. Он повторит эту форму в другом стихотворении, посвященном Ахматовой, написанном уже в ссылке: «В деревне, затерявшейся в лесах…»:

Мотив ветра-вестника напоминает «Приморский сонет» Ахматовой:

Написанное в последние дни ссылки стихотворение «Под занавес» также перекликается с ахматовской поэзией. Как отметил Г. А. Левинтон, двухстопный анапест этого стихотворения «скорее всего, отражает „Царскосельскую оду“ Ахматовой, и благодать, хотя и поставленная в позицию предиката, <���…> конечно, продолжает такую традицию „перевода“ имени Анна» [215] Левинтон Г. А. Смерть поэта: Иосиф Бродский // Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба: Итоги трех конференций. СПб.: Журн. «Звезда», 1998. C. 194. . Имеется в виду перевод имени Анна (древнееврейское — «благая, благосклонная»), санкционированный Пушкиным в стихах к Анне Вульф ( Вас окрестили благодатью! ), и, разумеется, известный его носительнице — адресату стихотворения Бродского:

В последних строках процитированной строфы возникает не только отсылка к переводу имени Ахматовой (обособленная и подчеркнутая двойным тире), но и аллюзия на «Евгения Онегина» ( Высокой страсти не имея / Для звуков жизни не щадить ), сближающая образы двух поэтов.

Стол Ахматовой в Комарово. Фото Иосифа Бродского

По этому обыгрыванию в стихах деталей, понятных автору и адресату, видно, что Бродский становится не просто гостем, а одним из своих в Комарово, где разговоры о стихах перемежаются с бытовыми хлопотами обычной дачной жизни со всеми ее прелестями и неудобствами. 23 октября Чуковская записывает: «Анна Андреевна с благодарной нежностью поминала о Бродском: „Иосиф воды натаскал… Рыжий печку истопил“» [216] Чуковская Л. К. Записки. Т. 3. C. 92. .