Марина Жуковски: Эта необычная Польша. Захватывающая история о переезде в Восточную Европу и различиях менталитетов

Пожилой пан доктор, внимательно выслушав мой рассказ и проверив там, где проверить предполагалось, дал заключение:

— Беременность три недели, для точности получите направление на УЗИ.

Из кабинета я вышла сияющая.

По дороге домой я обещала себе держать язык за зубами и расколоться, только когда на руках у меня будут результаты УЗИ. Всякое бывает, врачи тоже люди и тоже могут ошибаться. Но, когда дверь открыл пан капитан, я, моментально забыв обо всех данных себе обещаниях, выпалила:

— Я беременна!!!

Кажется, пан капитан не сразу сообразил суть произнесенной мною фразы. Первые пару минут он стоял ошеломленный, не находя ответа. Когда смысл сказанного до него наконец дошел, он расползся в широкой улыбке. В тот вечер мы долго-долго говорили, обсуждали имена детей, как обставить детскую комнату и т. д. Когда первые эмоции пришли в норму, было решено всю информацию от окружающих утаить. Особенную конфиденциальность и осторожность планировалось соблюдать с близкими родственниками, не давая даже намека на мое интересное положение. По истечении трех месяцев, когда предполагалось, что живот приобретет более округлые формы и утаивать правду уже не будет возможности, все тайные данные планировалось рассекретить.

Предварительный диагноз врача подтвердили и результаты УЗИ: на экране монитора виднелась трехнедельная точка размером с горошинку.

Единственное место, где хранить молчание мне не хотелось, была моя работа. Правда, как преподнести шефу такую радостную для меня новость, решить было сложно.

Теоретически можно было бы продолжать делать вид, что ничего не происходит. Подождать, когда мой начальник официально подпишет новый, бессрочный контракт и тогда как гром среди ясного неба сообщить ему о беременности. Но такой подход к делу совершенно не совпадал с моим внутренним чувством справедливости и благородстве.

После подписания нового контракта фирма просто не имела права уволить беременную женщину. И вопрос встал ребром.

Направо пойдешь — денежки потеряешь: то есть, подписав новый контракт, я бы сохранила работу до конца срока беременности, т. к. женщин в положении в Польше увольнять строго-настрого запрещено. После родов, еще в течение года, можно было бы рассчитывать на часть зарплаты, по истечении года все выплаты прекращаются, но сохраняются социальное страхование и место в компании, до тех пор пока ребенку не исполнится три года.

Налево пойдешь сама пропадешь: то есть, выложив пану Брониславу всю правду-матку, я была уверена с точностью 99 %, что контракт мне не продлят, соответственно, и зарплаты не видать как своих ушей.

Важно отметить, что декрет в то время длился всего три месяца, а по истечении этого срока новоиспеченные мамы должны были возвращаться на работу.

С кем оставить трехмесячного малыша, загадка сложная, у тех, у кого такая возможность была, оставляли с бабушками. Если не было бабушек или они сами трудились в поте лица, не имея возможности сидеть с внуками, польские мамы пользовались услугами нянь. Были и те, которые отдавали малышей в ясли или отказывались от работы, чтобы сидеть с ребенком.

Спустя пару лет был принят новый закон, и после рождения ребенка мамы могли целый год сидеть дома.

Как лучше поступить в данной ситуации, я не знала, поэтому на раздумья было отведено пару деньков, чтобы взвесить все «за» и «против».

На тот момент наше финансовое положение значительно улучшилось: мы даже обзавелись кухней, кроватью и другими предметами интерьера. Пан капитан перешел в другую авиакомпанию, где работал чуть меньше, а зарабатывал чуть больше.

Чувствовала я себя хорошо, но после того как УЗИ подтвердило предварительный диагноз врача, чувствовать я себя стала хуже. Токсикоза, на счастье, у меня не было, но с того момента, когда беременность была установлена официально и сомнений не оставалось, что-то в моей голове щелкнуло, и на следующий же день появились легкие недомогания, сопровождающиеся совсем не легкой сонливостью.

Спать мне хотелось постоянно: и утром, и днем, и вечером. С утра я не могла разлепить глаза, чтобы встать на работу, после обеда меня клонило в сон так сильно, что приходилось выходить на балкон за глотком свежего воздуха, иначе я опасалась, что поддамся объятиям Морфея и, упав лицом на рабочий стол, начну громко храпеть. По вечерам же, после 19.00, глаза начинали медленно, но верно закрываться, а к восьми часам вечера я уже крепко спала.