Лев Зильбер: Воспоминания

Медицинский пункт состоял из амбулатории и небольшого стационара на пять коек, где больные могли ждать эвакуации. Перевязочный материал и самые необходимые медикаменты были в достаточном количестве, равно как и хирургический инструментарий для небольших неотложных операций.

Очень скоро я увидел, что большинство сыпнотифозных больных — это красноармейцы, прибывшие в армию около двух недель тому назад: было очевидно, что они заражались в дороге. Вспомнилась баржа, которая переправляла через Дон в одну сторону больных, а в другую пополнения, идущие на фронт. По-видимому, заражение происходило именно на этой барже, так как больные были покрыты вшами, которые расползались в разные стороны. Докладная записка, в которой были изложены и мотивированы эти соображения, была направлена начальнику штаба армии. Но убедиться в действенности принятых мер не пришлось.

Белые армии прорвали наш фронт, и началось бедственное отступление 1919 года. Отступление было поспешным и довольно беспорядочным. Штаб армии оказывался иногда ближе к противнику, чем полки, дивизии и бригады. Спать до переправы через Дон почти не пришлось.

Переправа происходила на небольшом импровизированном пароме. На берегу скопились многие сотни повозок с различным имуществом. Мы подошли к переправе вечером. Все попытки добиться разрешения пустить наши две подводы на паром не имели успеха. Пошел дождь. Усталый до последней степени я забрался под телегу, улегся на непромокаемый плащ и заснул.

Я проснулся, когда только что начинало светать. Где-то бухали орудия. По-видимому, всю ночь шел дождь. Почти все воинские части переправились на тот берег. Оставалось десяток подвод с какими-то хозяйственными грузами. Когда паром с нашими подводами пристал к берегу, уже было совсем светло. Мы погнали лошадей возможно быстрее. Связь со штабом была потеряна, и мы двигались в общем потоке отступающих частей. Противник нас не беспокоил.

Штаб армии остановился в городе Балашове, и мы добрались туда без особых трудностей. Через несколько дней меня вызвали в штаб армии и предложили поехать за тяжело заболевшим командующим фронтом против зеленых тов. Белобородо-вым. Среди отрядов, воевавших тогда с Красной Армией и руководимых разными «атаманами», были и «зеленые», которые воевали и с красными и с белыми и причиняли нам немалые затруднения. Бои с зелеными шли в 60–70 километрах от Балашова. Мне дали машину с шофером и двумя стрелками, пулемет каждому, в том числе и мне, роздали гранаты, винтовки, наганы. Было неизвестно, свободна ли на всем протяжении дорога до повстанческого фронта. Приказ был — прорваться во что бы то ни стало и обязательно привезти Белобородова. Дорога оказалась свободной, и только раза два нас издалека обстреляли неизвестные разъезды.

Белобородов оказался тяжело болен — возвратный тиф с очень высокой температурой. Он был в сознании, отдавал четкие распоряжения своему заместителю. Уже лежа на носилках, повторил:

— Никакой пощады.

Обратно мы доехали без приключений.

Отступление наших войск из Балашова было очень поспешным. На станции скопилось много эшелонов со снарядами, продовольствием, ранеными. Наши две теплушки прицепили к сборному поезду, в состав которого входили вагоны и платформы, груженные различным военным имуществом. Тщетно я старался найти начальника нашего эшелона. Поезда отправлялись один за другим, но у нашего эшелона не было паровоза. Михайлова и Петрова были в нашей теплушке. Накануне вечером Борис сказал мне, что белые обходят нас с правого фланга, что у них значительно превосходящие силы и положение наших войск тяжелое. Ждали одну из отступающих бригад, которая обеспечила бы защиту Балашова, но ее до сих пор нет и связь с ней потеряна. Вероятно, эта бригада отрезана от нас и, может быть, окружена. Борис просил меня позаботиться о его жене и жене Петрова. Штаб должен был эвакуироваться рано утром. Однако время приближалось к полудню, а наш состав продолжал стоять без паровоза. Артиллерийская канонада, которая слышалась с утра, заметно усилилась, стала слышна ружейная и пулеметная трескотня. Все эти звуки «неслись откуда-то с запада.

Вместе с одним из лекпомов я пошел в депо, чтобы еще раз попытаться достать паровоз. Никто не встретился нам по дороге. Перед депо стоял под парами паровоз с тендером, наполненным углем, но никого на нем не было. В депо мы увидели несколько паровозов, но они были безжизненны: ни одного человека не было видно.