Акрам Шарипов - Операция продолжается

На огромной площади, где собралось около ста тысяч человек, воцарилась тишина. Низко склонились боевые знамена. Раздались гулкие залпы прощального артиллерийского салюта…

Весь мир облетела весть о гибели И. Д. Черняховского. Газеты многих стран наутро вышли с траурными сообщениями.

Это была тяжелая утрата для Красной Армии.

Командующим войсками 3-го Белорусского фронта был назначен Маршал Советского Союза А. М. Василевский. С целью обеспечения единого руководства по разгрому восточно-прусской группировки противника Ставка вновь переподчинила 3-му Белорусскому фронту 11-ю гвардейскую, 39-ю и 43-ю общевойсковые армии. Решение о последовательном разгроме группировок противника в хейльсбергском и кенигсбергском укрепленных районах оставалось в силе. Оперативное построение фронта теперь более соответствовало этой задаче. Усилия Черняховского по подготовке окончательного разгрома восточно-прусской группировки не пропали даром: войска рвались в бой, чтобы отомстить за любимого командующего, осуществить его замыслы.

Гитлеровское командование решило использовать гибель Черняховского, чтобы поправить положение на фронте. 19 февраля оно нанесло контрудар по соединениям 39-й армии с двух сходящихся направлений. В результате образовался коридор, соединивший гарнизон Кенигсберга с группировкой противника «Земланд».

Войска генерала Крылова вели боевые действия на своем участке с переменным успехом, готовясь к новому наступлению. Капитан Губкин, проводив командующего фронтом в последний путь, вернулся в свой батальон и готовился к новому штурму. Проверяя боеготовность артиллеристов приданного дивизиона, увидел, как заряжающий одного из расчетов писал мелом на снарядах: «Гитлеру — за Черняховского!» Комбат задержался.

— Откуда родом?

— Рядовой Карпухин, из Горького! — представился боец.

— Уверен, что твой подарок будет доставлен адресату?

— Уверен, товарищ капитан! Вся батарея поклялась, что ни один снаряд не пропадет даром.

Когда Губкин вернулся на свой НП, его вызвал к телефону Городовиков, прибывший из госпиталя.

— Не уберегли командующего…

— Не уберегли, — с горечью согласился капитан.

— Батальон готов отомстить за гибель Черняховского?

— Готов!

— Вот… Только что принесли приказ… Иван Данилович подписал, — после паузы вздохнул комдив. — Поздравляю с присвоением звания майора!

— Служу Советскому Союзу!

Наутро Губкин повел в атаку свои роты, усиленные танками и артиллерией. Батальон с ходу ворвался на окраину одного из важных опорных пунктов на южных подступах к Кенигсбергу. Здесь везде были видны следы работы нашей артиллерии. НП Губкина расположился у полуразрушенного дома: взрывом снаряда вырвало часть стены, сбросило черепичную крышу. Комбат, увлеченный наблюдением за уличным боем, не предполагал, что вражеский снайпер из противоположного дома взял его на прицел. Пуля попала в руку, комбат упал, поспешил отползти за стену. Рядом разорвался снаряд, осколками обожгло плечо, грудь…

Губкин прислушался к звукам боя: роты продвигались успешно, автоматные и пулеметные очереди отдалялись. Собрав все силы, попытался подняться, но полушубок успел примерзнуть к земле. Рядом в луже крови лежал командир минометной роты капитан Парскал. Губкин хотел крикнуть, но силы оставили его, он потерял сознание.

Замкомбата капитан Лакизо взял на себя командование батальоном. Губкину и Парскалу санитары оказали первую помощь и на носилках доставили их на батальонный медпункт. Георгий, очнувшись, понял, что лежит на сене, в тепле. В печке догорали дрова, разожженные еще, должно быть, гитлеровцами. Звуки боя уже доносились с другой стороны фольварка.

Обстановка в полосе наступления 3-го Белорусского фронта усложнилась. Гитлеровцы продолжали драться за Восточную Пруссию с особым ожесточением, как за главную жизненную артерию немецко-фашистских армий. Этому способствовало наличие подготовленных укрепрайонов, система которых по своей мощи не уступала линиям Зигфрида и Маннергейма. Наступление соединений 5-й армии приостановилось, командованию фронта пришлось изменить срок штурма Кенигсберга. Он был перенесен на начало апреля. В этом имелись свои плюсы и минусы. Время помогало нашим войскам создать более мощную группировку, основательнее подготовиться к штурму. Немецко-фашистское же командование понимало, что с падением Кенигсберга борьба за оставшуюся территорию Восточной Пруссии и Земландский полуостров теряла смысл. Поэтому гитлеровцы использовали отсрочку для тщательной подготовки к обороне. Они срочно превращали каменные здания в долговременные огневые точки, создавали дополнительные фортификационные сооружения, инженерные заграждения, убежища.