Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том I

Чикагский журнал явился последним совместным выступлением «острожан», в котором принял участие Гомолицкий. Его можно считать концом деятельности «Четок» как единой группы. Подошел к концу и острожский период в жизни поэта. С 1928 года он трудился в городской землемерной конторе. Пик работы приходился на лето, не оставляя тогда никакого времени на творчество. В автобиографии 1934 года Гомолицкий вскользь упоминает, что «скитался с русской странствующей труппой по Польше». Судя по «Совидцу» (гл. 8), ему приходилось при этом исполнять разные обязанности – быть и актером, и кассиром. В начале 1931 г. острожская контора лопнула, и он недолго – две недели – проработал в инженерной фирме во Львове. По-видимому, поехал он туда по совету Витязевского, который весной 1931 года некоторое время провел дома в Остроге [233] Из его хроникальной заметки мы узнаем о докладе Гомолицкого, прочитанном в Русском Доме, – «Божественная поэма о русском духе» (о творчестве Достоевского). – С. Витязевский, «Русские в г. Остроге (Корреспонденция)», Русский Голос , 1931, 29 марта, стр. 4. . Сам Витязевский, однако, в Русском Голосе и во Львове не очень уютно себя чувствовал, судя по сокращению числа его выступлений на страницах газеты по сравнению с 1929–1930 годами. Можно полагать, что покинули Львов и отправились в Варшаву искать счастья оба товарища одновременно.

Русская Варшава в те недели переживала беспрецедентный подъем, суливший двум молодым поэтам захватывающие, пусть и неопределенные перспективы. Лето 1931 года выглядело резким контрастом предыдущему лету, когда в столице сорвалось празднование Дня Русской Культуры (отмеченного в других городах) из-за конфликтов между местными общественными организациями. Зато в 1930 там впервые был организован антибольшевистский «День Непримиримости», проведенный в годовщину Октябрьской революции по инициативе группы «Объединение» С. Л. Войцеховского. Весной 1931 года подготовка ко Дню Русской Культуры была поставлена на широкую ногу. Никогда прежде праздник не отмечался в столице с таким размахом и не анонсировался с такой настойчивостью и изобретательностью. Значительную роль в варшавских торжествах играла возникшая за год до того внутри Союза русских писателей и журналистов организация молодежи «Литературное Содружество». В начале 1931 г., вскоре после основания, она была преобразована – выделилась из Союза, что позволило ей свободнее привлекать новых участников, и вступила в тесный альянс с За Свободу! , заручившись возможностью публиковать сочинения членов Содружества в газете [234] «Литературное Содружество», За Свободу! , 1931, 16 января, стр. 5. . В Содружестве царил доброжелательный интерес к работе молодых, проводились вечера, где новые сочинения подвергались тщательному – «правдивому и неподкупному» – разбору, обсуждались последние новости литературы эмиграции; отчеты о встречах печатались в газете. Видевшее для себя образец в «Арзамасе» начала XIX века и противопоставлявшее себя парижским литературным организациям, Содружество считало своей целью «отталкивание от казенщины, от пошлости, от утомительных трафаретов, от обязательных готовых фраз», создание на своих вечерах легкой, непринужденной атмосферы [235] Н. Ихменев <���Д. В. Философов?>, «Дух простоты и свободы (К вечеру “Литературного Содружества”)», За Свободу! , 1931, 13 июня, стр. 2. . Главным в деятельности Содружества был вопрос о новом поколении, выступившем в русской литературе после революции и гражданской войны. Тема «поколений» в эмиграции и различий между ними становилась предметом живой полемики в печати.

Назначенное на 13 июня и объявленное как организованное «вторым» и «третьим» поколениями [236] «Открытое собрание Литерат. Содружества. Празднование Дня Русской Культуры», За Свободу! , 1931, 15 июня, стр. 3. , собрание впервые включало – в отличие от прошлых Дней Русской Культуры – доклад не о классиках, не о маститых авторах, а о молодых поэтах и писателях Зарубежья [237] См. объявление: «От Литературного Содружества. День Русской Культуры», За Свободу! , 1931, 4 июня, стр. 5. . Доклад был поручен С. Нальянчу, как раз и представлявшему собой «третье поколение» [238] Расширенный текст речи см.: С. Нальянч, «Упрямая радость», За Свободу! , 1931, 24 июня, стр. 5. . День Русской Культуры вообще впервые оказывался празднованием культуры эмигрантской и, более того, фокусировал внимание на достижениях молодого поколения. В программу вечера входило исполнение артистами стихов В. Сирина, Ант. Ладинского, Довида Кнута и Вяч. Лебедева [239] См. объявление, За Свободу! , 1931, 13 июня, стр. 1. . Музыкальная часть вечера была отведена произведениям композиторов русского Зарубежья, в том числе начинающих [240] «Ко Дню Русской Культуры», За Свободу! , 1931, 11 июня, стр. 4. .