Эдуард Камоцкий - «Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том II. СССР 1952–1988 гг.

Летний кинотеатр был всегда переполнен, а однажды на его сцене выступил, гастролирующий в Куйбышеве ансамбль «Березка». Когда они буквально «плыли» по сцене, у меня «мороз пробежал по коже». Сейчас на месте летнего кинотеатра построили церковь.

Собираясь на праздники с девчатами, пили, ели, танцевали, пели. Заводилой всех песен был Володя Талалов. Из его мандолины мелодии исходили без перерыва, а мы подхватывали. Постепенно сложилось трио: Володя, Игорь Поздняков на домре, и я тремя аккордами для всех мелодий аккомпанировал на гитаре.

К праздникам приурочивались вечера художественной самодеятельности. На одном из таких вечеров выступило с большим успехом наше трио, исполняя «Поезд оставил дымок…». На этом же вечере выступило с не меньшим успехом трио девчат, исполняя «Ах Таня, Таня, Танечка; с ней случай был такой…». В составе этого трио была моя будущая жена – Рита Кузьмичева.

В продолжение почти двух лет после моего приезда, на Управленческий каждый месяц приезжал симфонический оркестр филармонии. Перед концертом лектор говорил о произведении и об авторе, как и в Харькове в институте. Такие концерты давали все филармонии по всему Союзу. Государство несло культуру в народ.

Для нас это было бесплатно – платил за концерты профсоюз. Бесплатного ничего не бывает, шло, на мой взгляд, очень разумное перераспределение средств. Из зарплат всех без исключения «трудящихся» какая-то часть изымалась и направлялась на оплату этих концертов, хотя посещали эти концерты не все трудящиеся, а только те, кому это нравилось. Зарплата артистов была, пожалуй, не выше, а, может быть, и ниже нашей.

Немцы смеялись по поводу того, что у нас конвейерные модельные полуботинки, состоящие из нескольких деталей, стоят 450р., и трех диапазонный радиоприемник Ш класса, состоящий из тысяч деталей, стоит 350р.; т.е. производилось сознательное перераспределение средств, а я считаю это мудрым по отношению к народу. «Модельные» – это не предмет первой необходимости, а радиоприемник должен быть в каждой семье, и пусть тот, кто имеет средства на «модельные», частично оплатит простейший приемник для того, кто может купить только простейший. Когда началось первое мое лето на Управе, я снял сапоги и купил полуботинки за 50р, при зарплате 1000р.

Идеологи надеялись, что любителей прекрасного среди трудящихся будет, благодаря филармоническим концертам для этих трудящихся, все больше и больше. Пока на Управе жили немцы, зал всегда был полон. После отъезда трудящихся немцев, на первый концерт пришло человек пятнадцать. Еще несколько концертов состоялось, и опять с таким же примерно количеством слушателей, а ведь на завод прибыло большое количество людей с Высшим! образованием. Да причем здесь образование? Звучит и такое словосочетание: «понимать музыку». Можно понимать, какую мелодию выражают ноты, а музыку можно только любить и чувствовать. Оркестр не мог играть при пустом зале, и концерты прекратились. В то время культурный уровень университетского Харькова и купеческой Самары отличались разительно.

Я стал ездить в город в филармонию, зал был полупустым. Между прочим, я по порядку прослушал, надеясь найти прекрасное, все симфонии Шостаковича. Не нашел.

Только на симфонии Шостаковича при полупустом зале городской филармонии я ходил, чтобы что-то узнать, понять, за что его называют гениальным. За что его любил (????? – 5 премий) Сталин?, т. е. с целью познания. Во всех остальных случаях я ходил и хожу музыку слушать. Между прочим, 40 лет спустя, на одном из концертов в филармонии (теперь, при полном зале) исполнялась музыка Сен-Санса и Шостаковича, так, к моему изумлению, моему внуку одиннадцатилетнему Захару больше понравился Шостакович. Выходит, я отстал от времени? Давно отстал. А недавно я еще раз послушал 7 (ленинградскую) его симфонию, над которой мы в студенчестве смеялись, и прослушал её с большим удовольствием – вот так.

Кроме филармонии, я прослушал весь репертуар оперного. Мне несказанно повезло, мне удалось попасть на спектакль, в котором Ленским был Лемешев – один из немногих, кто не играет на сцене, а живет, и не поет, а разговаривает пением.

Бывая в командировках, я не упускал возможности посетить художественные выставки и побывать на каком-либо концерте.

В эти годы в изобразительном искусстве совершался быстрый, я бы сказал галопирующий, переход от передачи содержания через «фотографически» точную форму, к передаче содержания путем искажения формы, на абстрактных полотнах, не имеющих ни формы, ни содержания. К отходу от ЖИВОписи, и к нисхождению до примитива живоПИСИ.