Наталья Мазюкова: В зеркалах Времени

– Займёмся расшифровкой? – Снег испытывающе посмотрел на Дара.

– Пожалуй.

– Там так красиво. Какая жизнь ожидает Рядин впереди. И люди… смелые, сильные.

Снег снова стал прежним: оптимист, верящий в торжество разума.

– У меня есть донесение воеводы Рядина Пулохина, датированное 1677 годом. В частности он пишет: «…на городе кровля вся развалилась, и башни, и стены, и около города рву и иных никаких крепостей нет. И воровские люди ночною порою через городские стены для воровства лазят. Дворы и хоромы у городовых стен и башен поблизу – по сажени и по две – и от пожарного времени городовым стенам будет поруха».

– Дар, выходит, процесс исчезновения начинается практически сразу? – выдвинул гипотезу Снег.

– Не будем торопиться, исследуем все пласты существования и развития Рядина. Ты забываешь о роли личности в истории. Есть гипотеза, которая основывается на постулате: чем талантливее личности, тем выше вероятность того, что они возвысят город, тем дольше будет его жизнь.

– Зря я строил крепость, всё равно она разрушилась от времени, а люди ничего не сделали, – с сожалением сказал Снег.

– Город стал другим, он разросся, стали развиваться торговля и ремёсла, а его первооснователи стали впоследствии городскими обывателями.

Дар и Снег внесли привезённые из экспедиции сведения, сканы вещественных находок и свои личные впечатления в хроновизор. Потребовалось немного времени для того, чтобы вскоре была получена предварительная демограмма. Дар долго и внимательно изучал все алгоритмы демограммы Рядина. «Да, слабые звенья уже наличествуют. Возможно, последующие экспедиции подтвердят или опровергнут предварительные выводы нашего исследования», – досадно подумал он. Такие проявления чувств не были характерны ни для исследователя времени, ни для человека XXII века. Мировое человечество давно избавилось от эмоций, которые мешали в работе.

Третий год подряд лето было засушливым, река Руса обмелела, озёра в окрестностях Рядина стали похожи на лужицы. Земля растрескалась и высохла, покрывшись сетью мелких морщин. Голодные, измождённые постоянной бескормицей, люди бродили по городу и окрестным деревням в поисках пропитания. Но земля, словно жестокосердная мачеха, отказывала своим детям даже в куске хлеба. Мор и голод царили в те годы.

Купец Алексей Лябеков уже устал подсчитывать ежедневные потери: торговля не шла, мельничные жернова успели проржаветь, запасов едва хватало на прокорм собственного семейства. Каждое утро, едва на востоке робко появлялись бледно-розовые просветы зари, Алексей становился на колени и, с тоской взирая на тёмный лик Спасителя, начинал бить поклоны. Колокольный звон успокаивал измученную душу словно благодатный елей, эти звуки ласкали сердце. В эти редкие минуты Алексей забывал обо всех заботах. Окончив утреннюю молитву, он вышел в кладовую, тщательно закрыл за собой тяжёлую дубовую дверь. Свет, проникающий в маленькое, решетчатое оконце, упал на лицо, рельефно обозначив глубокие складки у чётко очерченного рта. Слегка подёрнутые первыми сединами, пепельно-русые волосы на мгновение блеснули серебром. Уверенной поступью Алексей прошёл к огромных размеров кованому сундуку, снял с шеи латунный ключ и вставил его в скважину гигантского замка, раздался гулкий щелчок. Отомкнув замок, Алексей откинул крышку, на дне лежало несколько холщовых мешочков. Взяв два, Алексей машинально взвесил мешочки и с удовлетворением решил про себя, что содержимого их хватит на свершение задуманного дела. Он запер сундук, тщательно закрыл кладовую, быстрым шагом направился в покои, отдал короткие приказания жене, сотворил молитву и вышел вон из дома. Его путь лежал к церкви. Вскоре переговорив со священником о деле и получив его благословение, он предпринял поездку в Нижгород. Вернувшись, наняв столяров, плотников и рубщиков, дал им поручения. Работа закипела. К месту строительства начали подвозить массивные брёвна и кирпич. Сотни людей работали без устали от зари до зари. Каждый день, едва начинало заниматься утро, Алексей приходил к месту возведения величественного храма. Лишь однажды привычный уклад был нарушен.

Дар поднял уставшие глаза от бумаги, взглянул сначала на небо, а потом огляделся кругом. Некогда безлюдная равнина словно очнулась от долгого тяжёлого сна. Она покрылась мелкой зелёной травкой, изредка звенящую тишину нарушал шелест стрекоз. Дар снова углубился в чтение. Хрупкая пожелтевшая бумага слегка похрустывала, строки, тщательно выведенные дьячком, гласили: «Церковь сия возведена по благословению нижгородского архиепископа Адмаскина …в благодарность Господу Богу за прекращение голода, три года до начатия сей церкви свирепствовавшего около Рядина и доведшего его жителей до крайнего истощения… окончена им вчерне».