Том Митчелл - С пингвином в рюкзаке. Путешествие по Южной Америке с другом, который научил меня жить

«Бог ты мой, как здорово! Я ведь уже давно хотел поплавать! Кстати, по поводу рыбы ты ошибался – ее здесь нет, я обыскался, но ни одной не нашел», – казалось, говорил он своим взглядом.

Я, кажется, на время потерял дар речи. Только что пингвин показал нам свое невиданное акробатическое (или, может быть, лучше сказать аква-батическое) мастерство. Если бы я был судьей, я бы поставил Хуану Сальвадору самые высокие оценки за технику и артистизм. Кроме того, в тот вечер я сделал одно неожиданное открытие: стоящий рядом со мной худой, но мускулистый мальчишка оказался прекрасным пловцом, который наверняка легко обгонит на плавательной дорожке любого другого ученика школы. Вот этого я совершенно от него не ожидал, и это открытие стало настоящим откровением. Диего оказался не изгоем и неудачником, которым все его считали, а совершенно нормальным мальчишкой, с большим талантом, о существовании которого никто в нашей школе даже не подозревал.

– Диего, да ты, оказывается, умеешь плавать?

– Sí, я действительно умею плавать. Спасибо за похвалу.

– Нет, я не об этом. Ты умеешь плавать очень хорошо, я бы даже сказал блестяще.

– Вы правда так думаете? – спросил он, не глядя на меня, но я заметил, что на его лице расцвела улыбка. Мне кажется, что он впервые улыбнулся с тех пор, когда появился в школе.

– Где ты так хорошо научился плавать? Кто тебя научил?

Я посмотрел на Диего и увидел, что мальчик глядит на пингвина, который как ни в чем не бывало укладывал клювом перышки. Я заметил, что перья птицы совершенно сухие, словно она и не залезала в воду. Значит, водоотталкивающие свойства перьев Хуана Сальвадора полностью восстановились.

Любопытно, что двое ребят, с которыми был Диего, даже не обратили внимания на то, что мальчик прекрасно плавает, и только упомянули, что пингвин плавает гораздо лучше их приятеля. Они без умолку только и говорили о том, как здорово пингвин умеет плавать.

По пути к корпусу, в котором жил Диего, мальчик рассказал мне, что плавать его научил отец, так как недалеко от их дома протекала река. Диего также сказал мне, что никогда не участвовал в соревнованиях по плаванию. Мальчик много и подробно говорил о своей жизни в Боливии и о том, что ему дорого. Прежде он всегда был сдержанным и закрытым и никогда не рассказывал ни о себе, ни о своей жизни с родителями. Мне показалось, что мальчик изменился в одночасье. Я слушал его, не перебивая, даже когда он допускал ошибки в английском. Я решил, что сейчас не время работы над ошибками, допущенными им в беседе на иностранном языке.

Вскоре после этих событий я заглянул к Ричарду, воспитателю класса, в котором учился Диего. Я сообщил Ричарду, что, по моему мнению, Диего пережил самый сложный период адаптации в школе и вскоре его жизнь может измениться к лучшему. Я не стал уточнять, что именно имею в виду, и разъяснять эти соображения. Ричард был рад услышать, что жизнь Диего начинает налаживаться, и сказал: «Ну, надеюсь, ты прав».

Я вернулся к себе в квартиру, взял бутылку вина и бокал и вышел на террасу к Хуану Сальвадору. В здешних широтах быстро темнело. Меня моментально окутал мрак, а на небе появилась россыпь звезд. В Северном полушарии созвездие Большой Медведицы вращается вокруг Полярной звезды, показывая прохождение времени (в течение суток) и времен года (в течение года). В Южном полушарии вместо Большой Медведицы виден Южный Крест, и по положению этого созвездия можно определить, какое сейчас время года.

Я всегда оставлял про запас несколько рыбешек и одну за другой скормил их Хуану Сальвадору, который с жадностью их проглотил. Потом он, уставший после плавания, устроился у моих ног, чтобы отдохнуть. Я сидел у парапета террасы и смотрел на темнеющие поля. Цикады в ветвях эвкалиптов оглушительно трещали, как заводные, заглушая прочие звуки ночи. Я налил вина в бокал с таким ощущением, словно подливал вина в жертвенник богов в благодарность за подарок сегодняшнего дня.

– Мне надо написать про тебя книгу, – сказал я ему.

Хуан Сальвадор посмотрел на меня с недоумением.

«А это еще зачем?»

– Мне кажется, что многим людям было бы интересно узнать о тебе, – ответил я.

«Да ладно! Почему? И как ты назовешь свою книгу?»

– Э-э-э… Ну, «Прекрасный вечер с Хуаном». Как тебе такое название?

Пингвин потряс сначала головой, а потом и всем телом и заснул, положив мне клюв на ботинок. Я налил второй стакан вина.

События вечера можно назвать прекрасным свидетельством того, что профессия учителя очень важна и благородна. На примере Диего я увидел, как мальчик вырос и изменился буквально за считаные минуты. Можно даже сказать, что он пережил инициацию, обряд посвящения мальчика в мужчину. То, что произошло с Диего, можно сравнить с обрядом крещения или бар-мицвой [22]. Более того, произошедшие с ним изменения были более серьезными и фундаментальными и не ограничивались исключительно символикой ритуала. Все произошло как по мановению волшебной палочки; я словно пережил транс, после которого мой ум порой отказывался верить в то, что случилось на моих глазах. В бассейн запрыгнул мальчик, поплавал вместе с пингвином, и через несколько минут из воды вылез мужчина. Как будто я присутствовал при родах и стал свидетелем появления на свет нового человека. Это была настоящая метаморфоза – гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя, гусеница стала бабочкой. Сам мальчик пока не понял, что с ним произошли и еще будут происходить кардинальные изменения (ситуация, когда гадкий утенок еще не осознал, что превратился в прекрасного лебедя). Я видел эти метаморфозы и понимал их смысл, но был не в состоянии их объяснить. В течение нескольких минут Диего подрос на несколько лет, и пингвин Хуан Сальвадор имел прямое отношение к тому, что произошло с этим мальчуганом.