Венера Гизатулина: Наблюдая за гончаром, или Жизнь полна подарков

Этих коттеджей было всего десять, и жило там руководство города и нашего предприятия. С одной стороны нас забор разделял с Калининым, а с другой стороны – с председателем горисполкома Владимиром Алексеевичем Лариным. Он был очень славным человеком, Владимир Алексеевич, добрым соседом, хоть и коротал каждый вечер после работы с тремя бутылками дешёвого портвейна «Чашма». После выхода на пенсию количество «Чашмы» увеличил до пяти бутылок в день. Он всегда был невесел и задумчив, казалось, что-то его гнетёт – то ли фронтовое прошлое, то ли горисполком.

А позади нашего дома были дома генерального директора и главного инженера «Электрохимпрома» Вахида Кадыровича Кадырова и Василия Яковлевича Сосновского.

Рядом с домом директора был дом тоже Кадырова – первого секретаря горкома партии Гайрата Хамидуллаевича Кадырова.

У нас были очень добрые отношения с Евгением Петровичем. Скажу только, что жена его умирала буквально на руках у моего сына.

Что касается Михаила Ильича Шермана… Через пять лет после моего памфлета, когда Е. П. Калинин уходил на другую должность, встал вопрос, кем его заменить. И было принято естественное решение назначить главным энергетиком его заместителя М. И. Шермана. А меня планировали сделать его замом. Однако Михаил Ильич неожиданно предложил меня назначить главным энергетиком, а он так и останется заместителем, теперь уже не Калинина, а моим. Михаил Ильич сказал тогда, что он уже в возрасте, а я молод и энергичен и лучше его знаю производство.

Мы прекрасно работали с ним до самой его пенсии. И после у нас были самые тёплые отношения до самого его отъезда в Израиль.

Через много лет на своё восьмидесятилетие я получил от Михаила Ильича из Израиля очень трогательное поздравление. Ему тогда было 103 года. Мы часто с ним общались по телефону в последние годы, и я мечтал съездить к нему в гости, но не успел, к сожалению. Михаил Ильич умер через год после моего восьмидесятилетия.

Хорошо хоть мой сын с женой и дочерьми успели побывать у Михаила Ильича в гостях. Они были очень тепло приняты, и старик, расставаясь с ними, даже прослезился.

Р. М. Гизатулин руководит штабом учений по гражданской обороне.

С тех пор, слава богу, в этом плане всё было хорошо – за перо я не брался. А теперь, очевидно, рецидив случился, и захотелось мне выложить на бумагу что-то из своей жизни, что я ещё помню. Этого осталось немного, но всё равно, кому-то умеющему хорошо писать, хватило бы материала на небольшую повесть. Лучше всех это мог бы сделать мой сын Марат. Не потому, что он самый лучший писатель, просто он, как сейчас говорят, в теме. Но нет, я не хочу его загружать, да, думаю, и особой надобности в этом нет. Как удастся нацарапать, так пусть и будет.

Если голова моя не подведёт. Она совсем плохо стала работать. Но ничего, я буду делать перерывы, перечитывать и переписывать, вспоминать, как смогу. Надеюсь, в этот раз избежать конфуза.

1

Родился я летом 1933 года на станции Каракуль Бухарской области. Почему так далеко от исторической родины? В эти годы, подавив сопротивление басмачей, советская власть начинала развивать свои среднеазиатские владения. Для этого нужны были грамотные люди. Не специалисты какие-нибудь особые, а хотя бы элементарно грамотные. И из России начинают активно переселять людей в среднеазиатские республики. Платят им подъёмные, предоставляют работу. Вот тогда очень много татар переселилось в Узбекистан, в частности. Почему татары? Потому, что они хоть как-то могли изъясняться с коренным населением, ведь узбеки русского языка не знали. А татарский и узбекский – языки родственные. В своих голодных аулах в Татарии и Башкирии делать было нечего, поэтому те, кто знали, кроме родного, ещё и русский язык, хотя бы немного, с удовольствием ехали в новые места и работали там в школах и в государственных органах. А если ещё и считать немного умели, то уже могли работать и в госбанке.

Так мои родители попали в Узбекистан.

На этих фото Рустам и Вилия в 1939 году. Рустаму шесть лет, а Вилие 1 год.