Евгений Беляков - В лабиринтах памяти. Студент – это состояние души!

Так, не заметно для себя добрался до старого русла реки, которое протекало метров в двухстах от дома и представляло собой небольшой перекат глубиной сантиметров десять. Дело происходило летом, я забрел в реку и, как сейчас помню, от постоянного смотрения на воду у меня кружилась голова. Не удержав равновесия, я упал и намочил в воде штанишки. Понимая всю степень опасности сложившейся ситуации и неотвратимость наказания за мокрые штаны, я их снял и стал выжимать. Кроме того, изрядно замерз. В таком виде меня мама и застала на середине реки. Я обрадовался, но быстро осознал, что напрасно.

Увидев меня, она испытала смешанные чувства: страх исчезновения ребенка сменился радостью, радость быстро переросла в строгость, а та незамедлительно трансформировалась в гнев и, будучи педагогом, она быстро сориентировалась, выломав в ближайших кустах хворостину. Так в непрерывном контакте с импровизированными «розгами» я и добежал до самого дома. Как потом спустя много лет мама мне призналась, она сильно перепугалась, что я простыну. Думаю, что сечение хворостиной всю дорогу спасло меня от переохлаждения.

Вот так иногда женщины бывают увлечены разговором.

Мама – самый дорогой человек в жизни каждого из нас. Подарившая жизнь, бескорыстно жертвуя всем, что имеет, она готова отдать своим детям всю себя без остатка. Как больно и обидно, что понимать это мы начинаем только после того когда мама уходит. Невольно начинаешь вспоминать о не отданных долгах, недостаточно щедром внимании при ее жизни и сожалеть, сожалеть, сожалеть….

Цветы я своей маме дарил редко. Лесные первоцветы, подснежники, фиалки, ландыши. Скоротечная южная весна не позволяла это делать часто, а сирень росла под окнами нашего дома, и дарить ее казалось как то не с руки.

Окончив школу, я навсегда покинул родительский дом, но когда наведывался, по возможности старался подарить букетик роз, тюльпанов, гладиолусов или пионов, хотя удавалось это не всегда, в провинциальном городке нет цветочных салонов. Однако самый первый букет – подарок маме, я запомнил на всю жизнь.

К тому времени мне исполнилось лет пять или шесть. Скорее всего, мы с отцом возвращались с рыбалки или просто катались на велосипеде. Солнечный, слегка ветреный день радовал красками конца весны – начала лета. В сочно-зеленой, еще не успевшей сгореть под знойным летним солнцем траве, алыми каплями крови красовались маки.

У меня возникло непреодолимое желание нарвать этих прекрасных цветов маме, и я попросил отца остановиться. Сломив недолгое сопротивление его возражений, я опустился на землю и, не замечая отцовской улыбки, нарвал большой, на мой взгляд, букет. От безоблачного настроения я, казалось, светился счастьем. Сидя в самодельном сиденье, закрепленном на передней части рамы, я одной рукой крепко вцепился в руль, а другой гордо держал букет цветов.

Я вез своей маме маки!

Тревога появилась через несколько минут, с первым оторвавшимся лепестком. Дальше они начали сыпаться один за другим, унося с собой остатки солнечного настроения. На глазах появились слезы.

Дорога к дому оказалась не долгой, и уже через полчаса с мокрыми от слез глазами и виновато потупив взор, я протягивал маме пучок зеленых стеблей с маленькими головками на концах. Мне казалось невероятно горьким и обидным, что я не смог сохранить красоту, поделиться ею с самым дорогим человеком. Она взяла мой подарок и поблагодарила.

Мама улыбалась!

Телевизор у нас появился одним из первых на улице. Он оказался моим ровесником и поэтому насколько я помню себя, настолько и телевизор. Один из первых «Рекордов», разумеется, черно-белый в большом фанерном ящике, правда, уже без линзы мне пришлось досматривать даже в институте. И хотя в те времена мы не могли и предполагать, что со временем появятся цветное телевидение, техническая мысль советской радиопромышленности не стояла на месте, а семимильными шагами следовала к прогрессу. Видимо поэтому, как промежуточный этап, свету явилось телевидение разноцветное.

Однажды отец принес домой небольшой рулончик целлулоидной пленки, которую, как он сказал, ему привезли на заказ. Трехцветная пленка, сверху вниз – синяя, желтая и зеленая размерами как раз подходила к экрану телевизора. Возможно, прогрессивная мысль конструктора полагала, что в случае, если по телевизору вдруг покажут пейзаж, где в указанном направлении будут расположены безоблачное небо, солнечный день и зеленая трава, этот сюжет автоматически будет транслироваться в цветном изображении. Мама сразу подвергла жесткой критике эту «телеприставку», на что отец возразил, что она ничего не понимает, а с пленкой будет красиво.