Иосиф Вергилис: Как я пережил Холокост в Одессе

Днём мы вернулись в квартиру наших родственников вместе с ними. Мой младший братик Владик вышел на балкон, на котором после бомбёжек не было ограждения. Мы стали его звать, чтобы он не поворачиваясь шёл обратно. С замиранием сердца мы следили, как он дошёл до края балкона, и, не поворачиваясь, спиной пошёл обратно. Ему тогда не было ещё 3-х лет. Мы продолжали находиться у нашей тети Сони весь август и половину сентября. В их районе бомбёжек было меньше, чем в нашем, возле порта. В некоторые дни родители, чтобы взять необходимые вещи. В нашем районе бомбили так интенсивно, что там появляться было очень рискованно. Было очень удивительно, что наш дом продолжал стоять, когда вокруг было всё больше разрушенных домов. Родители ходили в нашу квартиру по одному, чтобы хотя бы кто-то один остался живым с нами, тремя детьми. После возвращения они рассказывали, каких страхов натерпелись, идя под бомбами, и какие новые дома были разрушены. Нам казалось, что этому кошмару под бомбами не будет конца, и каждый прожитый день был чудом – мы выжили. Но люди, которые погибли под бомбами, были, быть может, более счастливыми, чем мы, которые пережили бомбёжки, чтобы пройти потом через все ужасы истребления евреев и жизни в гетто и концентрационных лагерях.

Мой отец был на военной службе в части, которая осуществляла внутреннюю защиту города. Как военнослужащий он смог получить 6 талонов для эвакуации семьи на пароходе вглубь страны. Достать талоны на пароход было очень сложно. Люди стояли в огромных очередях в надежде попасть на очередной пароход, и все пароходы уходили переполненными. Люди бежали из осаждённого города любыми путями: на поездах, на машинах и даже пешком, в надежде, что где-то их подберут отступающие советские части. Поэтому иметь талоны на пароход было большим счастьем, но моя семья этим не воспользовалась. На 6 талонов могли ехать моя мама, нас трое братьев, моя бабушка и кто-то из троих маминых сестёр. Но они никак не могли решить этот вопрос, и с каждым уходящим теплоходом мы теряли очередной шанс на эвакуацию. Немцы топили не только военные суда, но и пассажирские теплоходы. Так под бомбами затонул теплоход “Ленин”, на который у нас даже были билеты в обмен на талоны. Известие о том, что этот самый большой и, казалось, надёжный теплоход затонул, остановило нашу семью вообще от эвакуации морем. Не все люди с этого теплохода погибли. Мне встречались люди, мои ровесники, которые были спасены с этого теплохода другим следовавшим за ним теплоходом. Последний пассажирский теплоход отошёл из Одессы 16-го сентября 1941 года и благополучно достиг порта назначения. Наша семья упустила последний шанс на эвакуацию и осталась в Одессе в надежде, что город не будет сдан, как об этом постоянно заявляли по радио наши власти. Одесса действительно защищалась 73 дня, как ни один город в начале войны, и потом была названа первым Городом-героем.

16 октября 1941 года Одесса была оставлена Приморской Армией и Черноморским Флотом по стратегическим соображениям. На рассвете 16 октября последний военный корабль с войсками покинул Одессу курсом на Севастополь. Оккупанты не могли поверить, что Одесса больше не сопротивляется и боялись входить в город. Они вошли в город в ночь с 16 на 17 октября 1941 года. С этого момента все оставшиеся в Одессе евреи стали жертвами нацистских оккупантов.

Я думаю, что мои родители вряд ли знали о преследовании евреев нацистами в Германии и о Хрустальной Ночи там с 9-го на 10-е ноября 1938 года, что являлось прелюдией Холокоста. Может быть, они знали о том, что Германия напала на Польшу 1-го сентября 1939 года, что явилось началом Второй Мировой Войны, но, конечно, они ничего не знали о том, что немцы там стали немедленно преследовать евреев. О преследовании евреев в Советском Союзе никогда ничего не говорилось. Не было известно, что через 10 дней после оккупации Киева, 29 сентября в еврейский праздник Йом Кипур немцы уничтожили в Киеве 34 тысячи евреев в Бабьем Яре. Сталин и советское правительство конечно знали о Бабьем Яре, так как в Киеве, Одессе и Николаеве на случай оккупации этих городов были задействованы подпольные группы, которые должны были радировать в Москву обо всех происходящих событиях. После Бабьего Яра никакого предупреждения евреям Одессы не последовало.

Первое массовое уничтожение евреев уже в Одесской области произошло 1 августа 1941 года в городе Кодыма, где было убито более тысячи евреев. Конечно, никакой информации об этом одесские евреи не имели. Имей какую-нибудь информацию об уничтожении евреев нацистами, евреи Одессы старались бы убежать оттуда любыми путями. Была только информация, что во время Первой Мировой Войны немцы после оккупации Украины к евреям относились хорошо. По одним источникам в Одессе перед оккупацией было более 100 000 евреев, по другим более 200 000 евреев. Объясняется это тем, что в Одессе, кроме своих евреев, было очень много беженцев из Бессарабии, Буковины, Волыни и других мест. Они бежали со всех оккупированных румынами территорий, так как румыны по указанию своего диктатора Антонеску преследовали евреев не меньше, чем немцы. Гитлер отдал всю территорию между реками Днестр и Южный Буг румынам. Эта территория получила название Транснистрия с центром в оккупированной Одессе. По приказу Антонеску упомянутые еврейские беженцы должны были быть уничтожены в первую очередь, что и делали румынские солдаты и местные полицаи. Они уничтожали евреев в любом месте и без всякого повода, помимо планируемых массовых уничтожений евреев. Признано, что на территории Транснистрии было уничтожено 300 000 евреев, а на территории Одесской области – 120 000. Гибели такого количества людей способствовало сокрытие фактов о нацистской политике тотального уничтожения евреев со стороны командованию Одесского Оборонительного Округа, советского руководства и лично Сталина.