Петр Люкимсон - Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

В одном месте египтяне взорвали дорогу. Образовалась такая глубокая воронка, что наши танки не могли преодолеть ее. Им пришлось свернуть в сторону – и сразу же один танк подорвался на мине. Но очень скоро нашему саперу Зеэву удалось очистить другой проход, и танковая бригада ворвалась в укрепленную полосу. Тем временем танки, продвигающиеся с севера, ворвались с тыла в расположение египетских войск.

В 3.30 я мог доложить по рации командующему Южного фронта, что Абу-Агейла в моих руках, несмотря на то, что танковое сражение в укрепленной после площадью 8Х4 мили произошло на рассвете продолжалось с 4 до 6 часов утра.

В 6.00 бой затих, и я приказал своим войскам, блокировавшим с юга дорогу Кусейма-Абу Агейла, продвигаться на Кусейму. Взятие Абу-Агейлы было самой сложной операцией, которую когда-либо выполняла наша армия. Наши люди победили потому что они верили и знали, что могут выполнить свою задачу.

Вторая из двух бригад генерала Иоффе должна была пройти через наше расположение. Чтобы они могли это сделать, мы должны бывли освободить дорогу от сотни машин, всех автобусов и молочных фургонов, которые мы перебросили туда раньше. Повернуть их назад и отправить домой мы не смогли. Мы только столкнули их с дороги в песок, и люди Йоффе смогли продвинуться к Джебель Либни.

В Абу-Агейле я распростился со своими командирами пехотных и парашютных частей и с танковой бригадой направился на юг к оазису Нахл, чтобы встретиться с другими частями, которые были переданы под мое командование".

Бой за Абу-Агейлу вошел в учебники всех военных академий Запада прежде всего, как пример необычайно смелого и красивого полководческого замысла, основанного на взаимодействии самых разных родов войск – танков, пехоты, артиллерии, воздушного десанта, действовавших также слаженно, как музыканты в симфоническом оркестре. Но дело не только в этом.

Стоит вспомнить, что согласно военной теории, наступающая сторона должна обладать для победы, как минимум, троекратным численным перевесом над обороняющимися. Шарон же доказал, что можно одерживать победу в условиях, когда силы обеих сторон равны. И даже в том случае, если обороняющиеся имеют небольшой численный перевес над противником.

Наконец, стоит вспомнить и о том, что битва за Абу-Агейлу развернулась глубокой ночью, а искусство ведения ночного боя – это совершенно особое искусство.

После падения Абу-Агейлы исход войны на южном фронте, как и предсказывал Шарон, был практически предрешен. По трем направлениям израильская армия устремилась в центр Синая, чтобы соединиться у Нахле, взяв египетскую армию в кольцо окружения.

План Ариэля Шарона оправдывал себя – это окружение должно было стать таким ударом под дых египетской армии, после которого для прихода в себя ей бы понадобилось не один год.

После падения Абу-Гейлы Арик хотел немедленно продолжить преследование египтян, чтобы не дать им прийти в себя, но к нему поступил приказ отвести бригаду на небольшое расстояние на юг и дать солдатам, только что проявившим чудеса героизма, немного передохнуть. Это было верное решение – почти сутки бойцы бригады Шарона провели на ногах, и теперь для сохранения боеспособности им было необходимо расслабиться и поесть в спокойной обстановке.

Арик велел раздать всем солдатам непредусмотренный полевым уставом десерт – апельсины, несколько ящиков которых он специально припрятал накануне выхода из базы. Было у него кое-что еще в запасе для солдат, но, подумав, он решил этот НЗ придержать и своего секрета не выдавать.

Сам Шарон ел входящие в сухой паек израильской армии сардины, консервированные мясные котлеты, галеты и шоколад без аппетита – Лили избаловала его, приучив к очень вкусной еде. В результате большую часть Шестидневной войны Арик проходил голодный, что было, в сущности, ему на пользу: за последние годы он сильно располнел и утратил прежнюю легкость в движении.

В среду 7 июня войска Шарона продолжили свое наступление к Нахле. Несколько раз в пути передовые танковые отряды бригады сталкивались со значительно превосходящими их силами противника, но лишь один раз вступили в бой – египтяне предпочитали бежать, даже не взвешивая возможности вступить в схватку с силами ЦАХАЛа.

В середине этого дня и прозвучало по радио историческое сообщение Моты Гура о том, что его десантным частям удалось овладеть Иерусалимом. Понимая всю значимость этого события, Гур начал свое заявление со слов главной еврейской молитвы. "Слушай, Израиль! – сказал он. – Стена Плача в наших руках! Стена Плача в наших руках!".