Петр Люкимсон - Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

– Прислать тебе подкрепление? – спросил Шарон комбата, чувствуя, как у него бешено колотится сердце: если этому батальону не удастся занять позицию собственными силами, это означало бы первый сбой в его плане.

– Сами справимся, командир! – послышалось в трубке.

Около четырех часов, перегруппировавшись, этот же батальон пошел в новую атаку и овладел позицией противника. Затем израильские танки вышли на дорогу Эль-Ариш-Абу-Агейла, встретились здесь с 20 египетскими танками, уничтожили их и заняли египетскую позицию, блокировавшую дорогу.

К наступлению темноты, которая в это время года ложится на дюны Синайской пустыни после семи часов вечера, израильские танки блокировали перекресток, одна из дорог которого вела в Абу-Агейлу, а другая – Джебаль-Либни. Здесь танки остановились и стали ждать приказа Шарона двигаться к Абу-Агейле, чтобы ударить по египтянам с тыла.

Третий танковый батальон, усиленный пехотой и минометным дивизионом к наступлению темноты закончил обход Абу-Агейлы с юга и вышел на дорогу Кусейма-Абу-Агейла.

Теперь все пути отхода из Абу-Агейлы были отрезаны, египтяне находились в котле, но они этого пока не знали…

Приданная Шарону пехотная бригада начала свое движение с базы в сторону египетской границы в час дня. Пехотинцы ехали к месту назначения в автобусах, измазанных грязью – как потом объяснял Шарон, он велел сделать это не столько в целях маскировки, сколько для того, чтобы придать им более боевой вид. Самим солдатам эта идея не очень понравилась, и они в пути добродушно ворчали на Арика: "Он бы еще дерьмом для маскировки их приказал обмазать!"

Впрочем, долго по Синайской пустыне на автобусах им ехать не пришлось – вскоре они увязли в песке и последние 15 километров до исходных позиций пехотинцы добирались пешком, заняв их только к вечеру.

В это же самое время вертолеты сбросили на парашютах небольшую группу десантников, которые должны были с помощью световых сигналов указывать место выброски ночному десанту.

В 21.45, объехав позиции и связавшись с находившимися в тылу подразделениями, Шарон убедился, что все его бойцы готовы к бою. Ровно через час со своего командного пункта, расположенного менее, чем в километре от передовых египетских позиций, генерал Ариэль Шарон отдал приказ о наступлении. В тот же момент шесть артдивизионов, которые Шарон скрытно придвинул к Абу-Агейле и спрятал за дюнами, открыло шквальный огонь…

Существует множество воспоминаний о бое за Абу-Агейлу. Но вряд ли кто мог бы рассказать о нем лучше самого Ариэля Шарона, и потому давайте посмотрим на то, что происходило возле этого египетского форпоста в ту ночь его глазами.

"В течение получаса свирепоствовал шквал огня, – пишет Шарон в своих воспоминаниях. – За всю жизнь я не видел и не слышал ничего подобного. Затем я приказал парашютистам прорывать египетские оборонительные позиции и подавить вражескую артиллерию. В то же время я дал указание танковому батальону, расположенному северо-западнее эль-аришской дороги, выступить и атаковать противника с тыла.

Через несколько минут я распорядился, чтобы вся танковая бригада придвинулась вплотную к египетским позициям и открыла огонь, но в воздухе было столько копоти и пыли, что они не могли стрелять, так как не видели цели.

В 23.15 наша артиллерия прекратила огонь, начали стрелять танки, пехота перешла в наступление. Каждый батальон должен был очистить определенную траншею противника.

Ранее я послал за 150 фонарями. На полевом складе у меня был друг, и я веле пеедать ему, что мне нужно 50 красных фонарей, 50 зеленых и 50 синих. На складе стекла фонарей спешно покрасили и через два или три часа их передали мне. Каждому батальону были переданы фонари определенного цвета. Таким образом, наши танкисты знали точно, где находится наша пехота, и могли вести огонь через головы наступающих солдат. Мы применили прожекторы, чтобы осветить всю местность и обеспечить прицельную точность танковым пушкам.

Во вторник в 0.30 египетский огонь начал ослабевать. Парашютисты делали свое дело, но несли потери. В одной части из 150 человек 5 было убито и 15 ранено. Я приказал не оставлять раненых. Мы никогда не оставляем их, но на этот раз я хотел, чтобы они взяли своих раненных с собой в случае египетской контратаки. Так как одного раненного несут два человека, то почти половина солдат этой части не могла принимать участия в бою.

Пехота, получившая приказ очистить одну милю траншей, практически очистила полосу в добрых три мили, ведя непрерывные рукопашные бои. Я немедленно приказал саперам приступить к разминированию минных полей. Они сделали это миноискателями и танками, снабженными специальными молотильными цепами. Было важно, чтобы танки прорвались в египетские укрепления до рассвета: при дневном свете они превратились бы в превосходную мишень для египетской артиллерии.