Рожер де Дама - Записки графа Рожера Дама

Это было первое предзнаменование наступления революции, которое я получил 6-го ноября 1788 г. До этого времени до меня не доходило никаких вестей об этом; однако, конечно, будь я более предусмотрителен (а я для того был слишком молод), присутствие короля в парламенте, за шесть дней до моего отъезда из Парижа, и последовавшее за ним изгнание герцога Орлеанского в Villers-Cotterét предсказали бы мне гибельные события.

Живописная атака острова Березани запорожцами и энергичная вылазка турок (18–21 ноября 1788 г.). — Суровые морозы. — Приготовления к окончательному приступу; граф, до той поры не имевший чина в армии, произведен в главные адъютанты и поставлен во главе колонны избранных гренадер в авангарде корпуса принца Ангальта. — Взятие Очакова (17-го декабря). — Прием, сделанный графу после победы Потемкиным и его племянницами. — Князь берет его с собой в объезд.

15-го ноября, в 8 час. утра, мы увидели, что весь флот капитан-паши (всё время стоявший у острова Березани) поднял паруса. В 3 часа пополудни он исчез. Можно было догадываться, что трудность держаться на море принуждала его уйти. Действительно он больше не возвращался. Князь торжествовал его отступление общим залпом из всех орудий батареи и криком «ура» всех войск. Я стоял рядом с ним во время этого хвастливого поступка; он сказал мне: «Еще два дня нам придется их уничтожать ядрами, а затем…» Тут он остановился, подав мне надежду, что наконец он нанесет последний решительный удар.

18-го князь доставил нам поистине театральное зрелище атаки острова Березани запорожцами, эта полудикая орда в несколько тысяч человек есть ветвь казацкого населения, подчиненная лишь собственным уставам и законам; она имеет своих особых начальников, следует собственным обычаям и не зависит ни от какого гражданского или военного начальства. Они живут в избах на берегах Днепра, служат Императрице, когда она их призывает, но не подчинены никакому иному приказу, не подвергаются иным наказаниям, кроме тех, которые присущи их варварскому общественному строю. Правительство считается с ними и пользуется их услугами, соглашаясь с угодным им образом действий.

Начальник посадил 1500 человек в маленькие шлюпки, ими самими сделанные, отправился в ряд от берега, к которому примыкал наш лагерь, и с угрожающими криками подплыл к острову. Вопреки картечному залпу, который им пришлось вынести, они осуществили вылазку и принудили турок укрыться в крепости. Турки стали кричать, что хотят сдаться на капитуляцию. Начальник отвечал, что он ничего не может сделать без приказа князя Потемкина, и предложил отвезти к нему двух парламентеров, чтобы узнать его условия. Их отвезли к князю, которому они сдались безусловно. Генерал-майор Рахманов [52] «Он был чрезвычайно умен и, как уверяют, не без военных дарований; но он был очень притязателен и в нем было много смешного» (Ланжерон). , исполнявший должность так называемого главного квартирмейстера в другой армии, был отправлен в Березань принять остров в русское владение. Я сопровождал его.

В крепости находилось 300 человек, паша с бунчуком, начальник янычар и магазины с запасами на 2 месяца для Очакова. Всякий другой народ, кроме турок, сделал бы этот пост неприступным. Остров имеет около 800 сажен длины и 250 сажен ширины. Крепость достаточно сносна, и ров её тянется во всю длину острова. Гарнизон Очакова с высоты своих стен видел эту экспедицию, но не намеревался последовать примеру острова, пока не были приняты те же меры, чтобы его к тому принудить. 19-го снова был дан залп для салютования Императорского знамени, водруженного на острове.

В ночь с 20-го на 21-е князь приказал построить батарею в 24 орудия на левом крыле, которая поражала главный бастион города и пробивала бреши на очень недалеком расстоянии. 22-го турки сделали жестокую вылазку и на короткое время овладели батареей, но были отброшены резервом, захватив, однако к несчастью, в виде трофея, голову генерала Максимовича, человека, достойного уважения во всех отношениях, о смерти которого глубоко сожалела вся армия. Князь приказал пленным туркам осмотреть трупы их соотечественников; они узнали между ними трех начальников янычар и часть анатолийцев, прибывших с последним подкреплением, которое капитан-паша высадил в город, перед тем как покинуть стоянку.

Поведение гарнизона ясно показывало, что он не согласится ни на какую капитуляцию. Сераскир ожидал всего от своей устойчивости, от бедствий, которым мы подвергались, и доказывал своим постоянством, что только приступ может спасти нас от дальнейших несчастий, причиняемых временем года и климатом. Мороз был в 20–24°. Армия только и желала попытать счастье, лишь бы избавиться от мук голодной и холодной смерти, но князь всё еще не поддавался.