Рожер де Дама - Записки графа Рожера Дама

Вот и всё, ангел мой. Что касается вас, то уверяю, я любил вас безумно последние 2 года и пренебрегал вами лишь в те годы, когда я еще не умел оценить ваши нравственные качества и когда я видел, что немногого стою в ваших глазах; вы же выказывали большой интерес ко мне. Но с тех пор, как я узнал, что вы самое совершенное создание неба, какое когда-либо существовало, и что тем не менее вы не выказываете дружеских чувств ко мне, вы, благодаря моему самолюбию, вызвали во мне ту любовь к вам, которая всегда была в глубине моей души. Письмо это с сожалением, что я вас больше не увижу, надеюсь, вы никогда не прочтете, так как мне хочется побиться об заклад, что со мной не случится никакого несчастья; но для облегчения души я должен был написать его. Если мои гренадеры в таком же хорошем расположении духа, как и я, клянусь, турки в таком случае не найдут средств защиты того пункта, где я буду атаковать,

Рожер.

Если все станут дразнить меня за то, что я написал вам это письмо, скажите им, что я знаю всё, что можно сказать по этому поводу, но что я предпочитаю взволновать на некоторое время ваше прекрасное сердце, чем оставлять дальше в беспокойстве своё собственное и не писать вам.

Вечное почтение принцессе С… и благословение её детям.

Я распорядился относительно всего, чтобы не произошло никакого замешательства при исполнении данных мною указаний. Мой лакей был корыстолюбив и осмотрителен. Ежеминутно он приходил ко мне с каким-нибудь новым расчетом относительно своих путевых издержек до Парижа, и, удовлетворяя его просьбы, я чувствовал, что отсутствие деликатности в его поведении возбуждало мое к нему отвращение; но он того не заметил, будучи удовлетворен во всех отношениях.

Князь вернул к себе свою племянницу от мужа, [59] Граф Браницкий. командира левого крыла, чтобы, в случае потери его, она не оставалась ни минуты без поддержки и убежища. С нею я и провел вечер, а около двух часов пополуночи я вернулся в свою палатку, чтобы одеться достаточно тепло и в то же время легко, готовясь к приступу.

Из батареи, пробивавшей брешь в левом бастионе, палили беспрерывно вот уже 36 часов, и брешь была уже удобна для проезда, но пушки могли умолкнуть лишь в момент приступа, так как иначе, вследствие гололедицы от выпадавшего небольшого снега и 24-х градусного мороза, эскалада в полчаса стала бы невозможной.

Между прочим, из 5-ти главных колонн, которые я подробно описал, три были предназначены для того, чтобы заполнять интервалы; они были не так сильны, но подвижны и должны были поддерживать другие или приходить им на помощь при атаке.

17/6 [60] 17 декабря 1788 г. в 4 часа утра войска собрались перед фронтом лагеря и приняли благословение священников. Всем солдатам было разрешено выйти из строя и пойти поцеловать крест, который держал священник; при этом каждый опускал на блюдо медную монету и возвращался в строй. Три четверти всех батальонов поступили, как предписывал религиозный обычай. В 6 час. колонны были образованы и каждая находилась на месте отправления. Было предписано строжайшее молчание на время всего перехода от траншей к окопам города. Сигналом служили 3 бомбы, долженствовавшие на заре привести войска в движение. При первой бомбе солдатам предписывалось сбросить на землю шубы и меховые башмаки, а при третьей — выступать.

Каждой колонне было роздано достаточное количество досок для образования перехода через ров окопов. Пятая колонна, предназначенная к эскаладе, была снабжена лестницами.

Князь эту ночь провел в яме, вырытой для генералов траншеи, и его камердинер, находившийся у дверей, привыкший охранять покой князя, пока он его не позовет, даже на этот раз затруднил вход князю Репнину, главнокомандующему атаки, пришедшему объявить, что атака сейчас начнется (высшая степень пассивного послушания, о котором, кроме России, нигде не имеют представления).

Уже ощущалось приближение зари; раздалась первая бомба. Все мы были на своих местах; сбросили шинели и приготовились. Третья бомба двинула всех вперед, но тишина, столь необходимая и столь трудно достижимая при атаке у русских, была нарушена. Всё время повторявшиеся крики «ура» предупредили о нашем приближении турок, которых нам удалось бы застать врасплох, не будь этой неправильности.

Несмотря на глубокий снег, расстояние мы пробежали в несколько минут, употребленные турками на приготовление пушек к нашему приему.

Как я уже сказал, я открывал шествие колонны принца Ангальта.