Рожер де Дама - Записки графа Рожера Дама

, заставило меня приехать к нему и преодолеть все препятствия, рассчитывая на его несравненную любезность и готовность меня поддержать; что я не имею никаких претензий и лишь желаю учиться и сражаться рядом с ним. Принц Линь обнял меня, поняв и одобрив меня прежде, чем я успел окончить фразу. «Останьтесь здесь», сказал он мне, «оправьтесь немного и ждите меня; надеюсь, что вы останетесь довольны мной и будете вознаграждены за ваше безумие». Через четверть часа я был уже умыт, причесан, напудрен и одет в красивую форму Королевского полка, готовый следовать за своим любезным ментором в генеральную квартиру, как я сопровождал его на балы в оперу, следуя его указаниям, всегда приятным в мирное время и блестящим в военное.

Принц Линь, деятельный в оказании помощи, счастливый и находчивый в средствах, которые он применял, пришел за мной через несколько времени видимо довольный тем, что хотел сообщить мне. Я последовал за ним. Мы прошли по крепостному двору, освещенному только белизной снега, печальный вид которого не мог подготовить меня к тому, что я увидел. Двое часовых у очень большого деревянного дома указали нам дверь, которую следовало открыть, чтобы достигнуть цели всех моих треволнений, сомнений, я сказал бы, и усталости, которую причиняет столь долгое и томительное путешествие в это время года, что тоже должно быть принято в расчет. Мы пошли в первую громадную залу, полную ординарцев различных полков и обер-офицеров всех родов оружия. Из этой залы был виден длинный ряд комнат, освещенных так, как освещаются комнаты во время пира в столице: в первой после залы комнате находились адъютанты и офицеры свиты князя; во второй лучшие музыканты-итальянцы исполняли великолепный концерт под управлением знаменитого Сарти [3] Джузеппе Сарти из Фаенцы (1720–1802), учитель Керубини. Ланжерон называет некот. черты его изобретательности (напр.: он составил оркестр из охотничьих рогов, причем каждый издавал только по одному звуку, или: под Очаковым ввел в аккомпанемент молитвы «Тебе Бога хвалим» пушечные выстрелы). ; в третьей был бильярд, окруженный тридцатью или сорока генералами разных рангов, с лентами поверх мундира; слева от бильярда, находился игорный стол, за которым сидели князь Потемкин, его племянница [4] Потемкин питал чрезмерную любовь к дочерям сестры своей Елены и Василия Энгельгардта. Их было шестеро: Анна (1710–1820), по мужу Жукова; Александра (1754–1888), вышедшая в 1781 г. за графа Ксавье Браницкого, гетмана Польской Короны; Варвара (1757–1815) за князем Сергеем Голицыным; Надежда (1761–1834) за П. Измайловым; Екатерина (1761–1829) за графом Павлом Скавронским, который впоследствии был посланником в Неаполе; Татьяна (1767–1841) за ген.-лейтенант. М. С. Потемкиным (затем за князем Н. Юсуповым). Кроме того, Екатер. Трубецкая, дочь кн. Сергея, была за племянником Потемкина, сыном сестры его Марии, Александр. Никол. Самойловым, генер.-лейтен. и советником императрицы (1744–1814). Говорят также, что она много раньше пользовалась благосклонностью князя Тавриды, в лагере которого она появилась (принц Линь приветствовал ее в стихах), как и большинство остальных его племянниц. В «Собрании русских портретов», издан. стараниями Вел. Кн. Ник. Мих., находятся почти все они. Там видно, что по крайней мере одна из них отличала графа Рожера. и армейский генерал.

Князь встал и принял меня с самым предупредительным видом. Я заговорил с ним почтительно и сказал ему, что я осмелился рассчитывать на поддержку принца Линя, чтобы обеспечить себе счастье искать помощи его князя; что предназначенный судьбой к военной службе, я считаю величайшим преимуществом возможность начать свою карьеру под его руководством, и что в случае, если Двор решил не принимать на службу иностранцев (хоть я и слишком мало заметен, чтобы находиться в числе исключенных), то, если он только позволит мне, я согласен остаться при нём без всякого чина и даже, в случае надобности, и не в форме.

Князь сказал мне, в самых лестных выражениях, что он не может ответить на мою просьбу, как бы желал, не получив по этому поводу приказаний от Императрицы и что в тот же вечер курьер повезет его просьбу к Ее Величеству; в ожидании же его возвращения он предложил мне остановиться у принца Линь, хоть мне и будет плохо у него, как он полагал, и приходить к нему ежедневно и во всякое время, когда мне это будет приятно. Он посадил меня рядом с собой и занял меня разговором о моем путешествии, о Берлине, о Париже, и когда подали ужинать, он мне предложил принять участие в ужине, поданном для него, его племянницы, принца Линя и еще одного или двух лиц, в то время как все генералы поместились за большим столом. Он был настолько любезен, что занимался мною с особой благосклонностью; около полуночи он отпустил нас, снова уверяя меня в удовольствии, которое доставит ему исполнение моего желания [5] Существует целая литература о «князе Тавриды». Нельзя не указать на письма Линя (авг. 1788 г.), соч. Сегюра (op. cit. Т. I, стр. 347, 361; т. II, стр. 16), в кот. они описыв. его, и суждения (весьма суровые) Ланжерона (Aff. etr. Russie, 20). Валишевский (Autour d’un trône, стр. 124 и след.) описывает лагерь под Очаковым. .

Читать дальше