Виктор Кротов - Навстречу своему лучу. Воспоминания и мысли

Потом Герман Григорьевич стал кандидатом, а затем и доктором наук, но и сейчас, несмотря на возраст, работает в школе (кроме того, что пишет книги по математике, профессорствует в институте и участвует в дискуссиях о том, каким должно быть школьное обучение). Он приглашал меня к себе в школу провести мастер-класс по литературному творчеству, и эта школа, по названию «Лига школ», напомнила мне атмосферой наш девятый «А».

Хорошие учителя – необходимые люди. От них во многом зависит развитие страны. И всё-таки заголовок этого фрагмента не совсем шутка.

Меня Герман Григорьевич буквально принудил полюбить математику, а не просто относиться к ней с симпатией. Полюбить настолько, что я стал думать, будто это моё жизненное занятие. Левитасу я очень благодарен – он много дал мне, с точки зрения развития личности.

Но вот моя дочка Анюта тоже встретила хорошего учителя математики. Несмотря на все мои попытки отговорить её, Анюта пошла на мехмат, поступила, закончила его… Мне тогда казалось, что с её тягой к гуманитарным занятиям стоило бы найти нечто иное. Мог ли я предвидеть, что через двадцать лет она радостно будет заниматься математикой со школьниками?..

И всё-таки – разве не бывает так, что замечательный учитель, «обольщая» своим предметом ребёнка, уводит его с более важного жизненного пути?..

Ведь хороших учителей мало. Они сосредотачивают интерес учеников на своём предмете именно потому, что лучше остальных, а значит и предмет их становится притягательнее прочих.

Тем более что все учителя после начальной школы – предметники, преподаватели отдельных дисциплин. Но среди этих дисциплин нет самой главной – познания самого себя. Педагог (если вспомнить этимологию, это ведущий ребёнка ) обречён прежде всего реализовывать установленную сверху программу предмета. То есть вести ребёнка по этому предмету , но не помогать ему ориентироваться в жизни . А если и помогать, то как бы вне своих обязанностей, помимо всей своей загруженности.

Когда-нибудь, уверен, центральным предметом при обучении будет что-то вроде «Психософии» (мудрости понимания собственной души) или «Понимания жизни», и вот для общения с детьми на эту важнейшую тему будут востребованы самые лучшие учителя. Может быть, только этому и надо учить обязательно, с самого раннего возраста. А остальные предметы пусть будут факультативными. Тогда хороший предметник будет не столь опасен своей манящей силой.

Повторю: хорошие учителя – это необходимые люди. И в общественном плане, и потому что они играют важную роль в судьбе каждого ученика, который к ним попадает. Хороший учитель – орудие судьбы. Далеко не всегда мы можем судить о тех поворотах жизненного пути, которые ждут нас впереди. И тот внутренний ресурс, которым нас снабжает в дорогу настоящий Учитель – даже если это не загадочный гуру, а школьный предметник, – нам обязательно пригодится, потому что становится частью нашей личности.

Александр Николаевич, невозмутимый и строгий, по-отечески заботливо относился к школе и к нам, ученикам. Но всё-таки он был директором и старался поддерживать дисциплину.

Помню, как он сурово отчитывал нас за повреждённый стол в кабинете физики.

– Он же несокрушимый, этот стол! – удивлялся директор. – Чем вы могли сломать его? Чем?!

– Яцевичем… – честно сказал кто-то, припоминая ход свалки.

Невольную усмешку Склянкина помню. Наказания нам не помню, хотя было какое-то, наверное, – для проформы.

…Лет двадцать спустя, осанистый, в изрядных чинах и уже в отставке, Владимир Яцевич приехал на встречу класса в солидной машине. Непохоже было, что им в школьные годы сломали стол…

В конце школы у меня намечалась серебряная медаль. Только по физкультуре маячила тройка. Физкультурник был скептического мнения о моих спортивных возможностях и даже слышать не хотел о повторной сдаче тех нормативов, которые сразу у меня не сдались. «Сходи к Склянкину», – посоветовал кто-то. Александр Николаевич молча меня выслушал, взял листок бумаги и написал: «Разрешаю Кротову пересдать физкультуру».

С этим ходатайством я и отправился к физкультурнику. С кедами, готовый немедленно приступить к любым испытаниям. Тот взял записку, глянул на директорскую подпись, без слов открыл журнал и вывел мне четвёрку. Кеды не пригодились. Слово директора было серьёзнее моей готовности.