Гала Дали - Жизнь, придуманная ею самой

– Я верну Поля в Париж. Обещаю это.

Уже по пути в Сайгон стало ясно, что прежних отношений с Максом не будет. Не для того Гала добиралась к Полю через полмира, чтобы сумасшествие продолжалось.

Возвращались в Париж они на средства Клемана Гренделя. Поль обещал отцу заниматься только участками, не пускать в жизнь семьи никаких посторонних, перекрасить стены в особняке и впредь быть послушным сыном. Он не объяснил, как потратил взятые с собой деньги, но никто не спрашивал, папа-Грендель немедленно выслал чек на нужную сумму, и восстановленная семейная пара отправилась в обратный путь.

Макс вернулся следом, но из особняка в Обоне немедленно съехал. Дружба-любовь втроем закончилась, как обычно бывает после сильной бури, на небосводе засияло яркое солнце.

Начались самые скучные годы в их жизни. Несмотря на воссоединение, прежней любви, прежних отношений больше не было. Между ними не стоял призрак Макса, им никто и ничто не мешало, но и жизненные силы словно иссякли.

Дадаизм приказал долго жить, трансформировавшись в сюрреализм и почти сохранив прежний состав общества. Бретон объявил, что просто отрицать уже не модно, теперь следовало довериться своим снам, неожиданным мыслям, видениям и прочему, улавливать их и выражать на бумаге словом или на холсте красками.

Но компания во главе с Бретоном, простившая и принявшая обратно в свои ряды Элюара, не желала возвращения Галы. Ее открыто игнорировали. Гала не нуждалась в этом сообществе, потому почти не сопровождала туда Поля. Они по очереди отправлялись куда-то поправлять здоровье, пытаясь хоть как-то расцветить ставшую серой жизнь.

Все изменила смерть Клемана Гренделя…

Клеман Грендель не выдержал ударов судьбы в виде разочаровавшего его сына и неудачной семьи Жежена. Здоровье было подорвано, и в начале мая 1927 года главы семьи Гренделей не стало. Наследниками названы Эжен и Жанна-Мария Грендели. Сыну Клеман оставил акции, а жене все движимое и недвижимое имущество.

Это означало для Поля и Галы свободу финансовую и моральную.

Больше некому было осуждать и запрещать, Поль становился сам себе хозяином. Его никогда не интересовало дело отца, и первое, что сделал послушный при жизни отца сын, – перестал ходить в контору вообще.

Что думала об этом вдова Клемана Гренделя?

Конечно, обвинила во всем Галу и удалилась в дом в Обоне.

Это оказалось супругам на руку – к бабушке при необходимости удобно отправлять Сесиль. Необходимость бывала постоянно, и девочка практически переселилась к Жанне-Марии.

Гала никогда не скрывала, что не может делить любовь на двоих – мужа и дочь. Дарить любовь двоим мужчинам – это одно, но к Полю и Сесиль она должна испытывать материнскую любовь, а это совсем иное. Даже в лучших семьях у лучших матерей непременно бывают любимчики. Грендели не стали рожать второго ребенка, опасаясь, что кто-то из сыновей почувствует себя обделенным вниманием и любовью, но они категорически не понимали Галу, не желавшую делать выбор между Полем и дочерью.

Постепенно Сесиль превратилась в собственность мадам Грендель, которая, потеряв влияние на сына, обрела таковое на внучку. Однако зря мадам надеялась таким образом отомстить Гале, та была не против опеки бабушки над Сесиль, ведь это развязывало руки самой Гале.

Ужасно?

Возможно, с точки зрения общества, Гала хорошей матерью для Сесиль не была, но она была таковой для Поля. Правда, лишь до тех пор, пока сам Поль этого желал, пока не стал разменивать ее заботу и любовь на мимолетные ласки других женщин.

Милый мальчик повзрослел и предал обеих обожавших его женщин – в этом мадам Грендель и ее невестка оказались практически равны.

Жанна-Мария гордилась тем, что у нее осталась внучка и репутация порядочной женщины, она не понимала, что мнение родственников Гренделей для Галы не значит ничего, а опека бабушки над Сесиль попросту развязывает руки.

Поль снова болел, впрочем, как обычно.

Но ночные бдения с любовницами, долгие посиделки с приятелями, выпивка и прочее серьезно расшатали его здоровье.

После смерти Клемана Гренделя сказалось еще чувство ответственности. Поль вдруг понял, что изображать какую-то деятельность в конторе отца, находясь за его спиной и постоянно испрашивая отпуска, – одно, а самому отвечать за финансовое благополучие семьи – совсем иное.

Акции приносили доход, но чтобы его приносил и бизнес, им следовало заниматься. Ну как поэту заниматься торговлей земельными участками? При жизни отца Поль всего лишь выполнял его поручения, не слишком вникая в суть дела, не собирался вникать и теперь. Проще было продать часть акций, хотя доход при этом заметно уменьшался.