Гала Дали - Жизнь, придуманная ею самой

Путешествовать под чужим именем и с чужим паспортом после войны было хотя и возможно, но очень опасно. Мечущаяся в нерешительности Гала временами даже мечтала, чтобы Макс попался и был посажен под арест. Тогда все разрешилось бы само собой – Поля наказали бы тоже, запретив на несколько лет выезд за пределы Франции.

Но все прошло гладко, немного погодя Элюары встречали своего друга-брата в Париже. Где он будет жить? Конечно, у них, ведь Элюары больше не делят жилье с Гренделями, Клеману Гренделю надоели дадаистские ужимки сына, и он согласился на аренду для супругов небольшого домика с садиком в северном предместье.

О чем думал и на что рассчитывал Поль, отдавая другу свой паспорт и приглашая его в свой дом? Несомненно, на то, что и Гала, и Макс будут любить его, Поля Элюара. Только вот как любить – не знал и сам.

Эрнст приехал, поселился и некоторое время жил безвыездно, поскольку не имел документов (не пользоваться же «утерянным» паспортом Поля рядом с ним самим). Появляясь в Париже без документов, он рисковал быть обвиненным в шпионаже и посаженным уже не на пару суток, немецких шпионов в Париже никогда не жаловали.

Друзья подсуетились и выправили ему документы на чужое имя, потом нашли работу и заказы. Картины Макса понемногу стали продаваться, и хотя этого хватило бы на скромную жизнь в одиночку, Эрнст не спешил съезжать из гостеприимного дома Элюаров.

Началась жизнь втроем. Какая? Да какая только возможна! Глупо думать, что, оставаясь на целый день с красивым мужчиной, влюбленным в нее, Гала могла не нарушить клятву супружеской верности. Нарушал ли эту клятвы Поль? Конечно, он нередко оставался в Париже на ночь, проводил время в кабаках и у шлюх.

Жалел ли о своей дружбе и приглашении Макса в их семью?

Удивительно, но не жалел. Поль не раз уверял и Галу, и Макса, что готов делиться с ними всем, в том числе и друг другом.

Некоторое время Гала была в ужасе от такого положения дел, и непонятно, что именно терзало ее больше – возможность принадлежать сразу двум мужчинам или необходимость выбора между ними. Но выбирать не пришлось.

За Максом приехала Роза-Лу с сыном, однако убедить блудного мужа вернуться в семью не удалось. Роза-Лу вернулась в Кельн, Макс остался.

Почувствовав неладное, забеспокоились Грендели. Почему в доме Поля и Галы живет другой? Клеман Грендель нашел свой выход – он купил сыну небольшой дом на большом участке с хорошим садом неподалеку от собственного в Обоне. Родители надеялись, что в новый дом, где были только комнаты для супругов и для Сесиль, не переедет Макс Эрнст.

Клеман Грендель рассчитал все, вплоть до количества комнат и того, что из Обоне просто так в Париж не приедешь, а возить Эрнста на своей машине он не намерен.

Не ожидал только упрямого желания сына видеть своего названного брата рядом.

Поль немедленно распорядился снести перегородки на самом верху, в получердачном помещении, чтобы превратить его в мастерскую художника. Грендели были в ужасе, но поправить ничего не могли.

Сумасшедший дом – это не только психиатрическая лечебница, но симпатичный особнячок с черепичной крышей в саду из каштановых деревьев и множества розовых кустов. Особнячок становится сумасшедшим, если в нем селится сумасшедший художник.

Много лет живя бок о бок с Дали, Гала научилась тому, что сумасшествие – это вполне обычное состояние для большинства людей, только есть те, кто этого состояния боится, и те, кто его приветствует. Дали и Макс Эрнст из вторых. Но если Дали старался и выглядеть таковым, то Эрнст, напротив, производил прекрасное впечатление на всех, кто не видел его картины.

Голубоглазый красавец, обаятельный, умеющий вести беседу, чуть лукавый и всегда веселый Макс писал только монстров. Таковым у него выходило все – от людей до цветов и ягод. Эрнст писал страх и только страх. Почему – в этом смог бы разобраться только Фрейд, что-то в детские годы Макса повлияло на его психику, но дружелюбный, милый, очаровательный молодой человек (Макс Эрнст выглядел куда моложе собственного возраста), стоило ему взять кисти в руки, превращался в вестника апокалипсиса, художника безумия.

– От его картин хочется бежать сломя голову! – таким был вердикт даже Бретона, которого удивить трудно.

Вот этот сумасшедший художник поселился на вилле в Обоне, чтобы там же и творить.

Где поселился? Не в мастерской. Если уж делиться, то всем – Поль решил, что будет проще поселить Макса прямо в супружеской спальне! Полю словно мало оказалось понимания того, чем занимаются Гала и Макс в его отсутствие, понадобилось, чтобы это делали прямо на его глазах.