Юрий Домбровский: Гений жанра

– А кто был мой отец? – перебил бабушку внук. – Ты никогда о нём не рассказывала, будто его и нет вовсе. Если он жив, почему не навещает меня?

– Всё по порядку, мон шер, не спеши, я всё тебе расскажу, раз уж начала, – она внимательно посмотрела в глаза внуку и продолжила: – Твой отец жив, но я запретила ему встречаться с тобой – таков наш уговор.

– Какой уговор?

– Мы условились с ним, что он не будет искать с тобой встреч, пока тебе не исполнится шестнадцать лет – так мы договорились.

– Но почему?

– Хорошо, – слушай, вздохнула бабушка, – ты уже большой мальчик и должен понять всё правильно. Твой отец Юрий Петрович слыл редким красавцем и был прекрасно сложен – этого у него не отнять. В этом смысле слова его можно было назвать изящным мужчиной твоя мама сразу же влюбилась в него, как только увидела. Поначалу он казался мне добрым, хотя и ужасно вспыльчивым. К тому же был ужасным повесой, – она задумалась на какое-то время, будто вытягивая что-то из своей памяти, потом, смахнув слезу, продолжила: – Я была против их брака. Но перед женитьбой он, как мне казалось, переменился и даже вышел в отставку в чине пехотного капитана. У него было две сестры, проживавшие в Москве, но после свадьбы он с твоей мамой поселился в нашей усадьбе в Тарханах. Однако рожать свою молодую жену, твою маменьку, он повёз в Москву. Дочь моя не отличалась крепким здоровьем, а в Москве можно было рассчитывать на помощь более опытных врачей… Там ты и родился в доме как раз напротив Красных Ворот – я тебе показывала, когда мы последний раз бывали в Москве.

Мишель слушал, не перебивая. Он будто окунался в некое таинство, доселе ему неизвестное. А Елизавета Алексеевна продолжала свой рассказ, будто вслух размышляя о превратностях судьбы и о так рано ушедшей из жизни единственной дочери.

– Отец твой хотел назвать тебя Петром, чтобы ты был Петром Юрьевичем, как дед твоего отца, но я настояла, чтобы тебя назвали Михаилом – в память о моём деде… Тебе нравится твоё имя, мон шер?

– Нравится, – рассеяно ответил Мишель, будто его мысли были где-то далеко.

– Я даже в честь тебя назвала новое село в семи верстах от наших Тархан – Михайловское.

– Да, я знаю, ты мне говорила, – ещё больше погрустнел он. Но почему отец после смерти маменьки так больше и не вернулся к нам?

– Твой отец быстро охладел к твоей маме, стал невыдержанным, на её глазах заводил шашни с гувернанткой немкой Сесильей – я её потом выгнала прочь, не гнушался и дворовыми девками… А однажды, когда мы возвращались в экипаже от соседей Головиных, твоя мама стала упрекать его в этом. И тогда он ударил её по лицу, ударил при мне, – бабушка всё больше распалялась. – Могу представить, что было, когда они оставались одни. Это впоследствии и послужило поводом к тому невыносимому положению, которое установилось в нашей семье. От этого с невероятной быстротой развилась болезнь твоей маменьки, которая перешла скоро в чахотку и свела её в могилу, – Елизавета Алексеевна не выдержала и расплакалась.

– Бабушка, милая, ты только не плачь, – бросился к её ногам Мишенька, – я тебя люблю, я очень тебя люблю и никогда не брошу.

– Мой ты хороший, – поцеловала его бабушка в курчавую голову, – я тоже люблю тебя больше жизни. Вот я тебе и рассказала всё… А после смерти и похорон твоей мамы ему ничего не оставалось делать, как уехать в своё родовое имение в Тульскую губернию, что он и сделал, оставив тебя мне на моё попечение.

Мишель слушал молча и сосредоточенно.

– Вот я тебе и всё рассказала, – закончила она.

Однако Елизавета Алексеевна могла рассказать маленькому внуку лишь то, что он мог понять своим детским умом, не вдаваясь в тонкости всего ей известного. Ещё в 1613 году один из представителей этого рода, поручик польской армии Георг Лермонт был взят в плен войсками князя Дмитрия Пожарского при капитуляции польско-литовского гарнизона крепости Белая и в числе прочих так называемых бельских немцев поступил на службу к царю Михаилу Фёдоровичу. После этого он перешёл в православие и стал под именем Юрия Андреевича родоначальником русской дворянской фамилии Лермонтовых. В чине ротмистра русского рейтарского строя он погиб при осаде Смоленска. Нужно ли было знать всё это совсем ещё маленькому ребёнку – Елизавета Алексеевна не была уверена, хотя прекрасно знала, что в семейном архиве хранились документы относительно прадеда Михаила Лермонтова по отцовской линии – Юрия Петровича Лермонтова, воспитанника шляхетского кадетского корпуса.