Татьяна Вирта - Физики и лирики - истории из жизни ученых и творческой интеллигенции

Николай Вениаминович Каверин, сын В.А. Каверина, талантливый вирусолог, академик Медицинской Академии наук, умер совсем молодым от неизлечимой болезни. Он работал рядом с нашим домом, в Институте вирусологии РАМН им. Д.И. Ивановского, на улице академика Гамалеи, и в последние годы мы с ним довольно часто встречались. Коля пересекал небольшой парк, примыкающий к нашему дому, и вот он уже у нас. Улыбающийся, общительный, дружелюбный. С возрастом старые друзья – бесценный подарок судьбы, и когда она отнимает у нас кого-то из них, образуется вакуум, который нечем заполнить.

Окончив в 1957 году лечебный факультет 1-го Московского мединститута, Коля поступает на работу в Институт вирусологии, где с успехом проходит путь от младшего научного сотрудника до академика МАН. Работы Н.В.Каверина посвящены главным образом молекулярно-биологическим аспектам вирусологии, а также исследованиям биосинтеза РНК.

Мы выпивали с Колей рюмку-другую, вспоминали моих и его родителей – они были в добрых, приятельских отношениях, наши дачи в Переделкине находились по соседству, и время от времени кто-то к кому-то заходил под вечер на огонек.

Послевоенные годы были для В.Каверина и Н. Вирты годами успеха: «Два капитана» Вениамина Каверина читали и перечитывали все, от мала до велика.

У моего отца, Николая Вирты, вышел снятый по его сценарию фильм «Сталинградская битва» – первое экранное воспроизведение великого сражения Отечественной войны.

Ну, а потом мы с Колей пускались в воспоминания о нашем переделкинском детстве – об этом мы могли говорить с ним бесконечно.

Коля рассказывал о том, что в настоящее время вовлечен в одну из острых проблем вирусологии – а именно – в проблему адаптации вирусов к лекарственным препаратам и создания новейших средств для борьбы с особо опасными болезнями.

– Еще совсем немного, и мы найдем то, что нам нужно. И тогда все будут спасены, – с уверенностью говорил Коля.

Но не успели, не нашли…. И Колю спасти не удалось. А нам снова остается только вспоминать.

Прошло всего пять лет после того торжественного вечера, когда Люше вручали премию в этом зале. И зал все тот же, и та же публика. Но, к сожалению, повод собраться здесь другой…

И все-таки было одно утешительное выступление на поминальном вечере в центре им. А.И.Солженицына. О Люше говорил священник, о.Иоанн, молодой и красивый, из какого-то дальнего северного прихода. Я не знаю, при каких обстоятельствах они познакомились, но в последние годы они, по его словам, душевно сблизились с Люшей, часто встречались и подолгу спорили, не соглашались друг с другом, но тем не менее находили новые и новые темы для беседы.

– Я атеистка, – сказала ему Люша, – но не воинствующая.

Это мне совершенно понятно. Представить себе Люшу «воинствующей атеисткой» в данном случае просто невозможно, – она никогда не страдала гордыней самоуверенности. На это ее признание о.Иоанн мягко ей заметил, что это и есть внутренняя вера человека во что-то светлое и доброе. В заключение своей проникновенной речи на поминальном вечере о.Иоанн сказал:

– Она была ослепительной красавицей, этот ее внутренний свет с первого взгляда бросился мне в глаза, и я подумал, что жизнь свою я прожил недаром, что совершилось все, о чем можно было только мечтать, раз я встретил на своем пути такой красоты женщину, как Люша. Именно такими, как она, населен, по моим представлениям, Рай. И поскольку я очень хочу снова встретиться с ней, я буду стараться делать все, чтобы тоже туда попасть и увидеть Ее!

Как хотелось бы жить с такой верой и надеждой на будущую нашу встречу. Неизвестно только, —

Где?

И, —

Когда?

Москва, 2014 – 2016 гг.

Переделкинское детство.

Девочка с собакой

Леша с дедом К.И. Чуковским в Переделкино

Даниил Семенович Данин

Рудольф Мёссбауер и мой муж Юрий Каган

Они же. Очень серьезные