Вероника Богданова - Евгений Евтушенко и Белла Ахмадулина. Одна таинственная страсть…

«На самом деле я потом еще очень долго пытался искоренить в себе привычку материться, но удалось побороть ее лишь спустя много лет. Последний удар по дурной привычке нанес Париж. Когда попал туда первый раз, там еще можно было застать русских эмигрантов-дворян, работающих таксистами. Однажды мы ехали с женой в машине, что-то оживленно обсуждая, я был несдержан, и вдруг водитель полуобернулся и сказал мне на чистом языке: „Молодой человек, хочу вас предупредить, что я петербуржец и хорошо понимаю язык. Скажите, пожалуйста, если у вас были интимные отношения с матерью этой очаровательной дамы, зачем ставить ее в известность – это как-то не по-джентльменски“. Его замечание сразило меня наповал и… окончательно излечило от сквернословия».

Зинаида Ермолаевна искренне надеялась на то, что солнце Казахстана сможет выжечь желание сына посвятить себя литературе, но все обернулось иначе. Как только они переступили порог квартиры, Евгений гордо выложил на стол стопку заработанных денег. Их вполне могло хватить на ремонт, в котором их квартира отчаянно нуждалась последние лет пятнадцать. На робкое предложение матери Евгений отреагировал весьма категорично:

– На эти деньги я куплю пишущую машинку, а уже потом эта машинка сделает нам ремонт, – заявил будущий поэт.

Впрочем, по возвращении в положении Евтушенко мало что изменилось. Он все так же целыми днями играл в футбол, писал стихи и шатался по лицам. Ни цели, ни денег, ни надежд, только весьма отчетливо вырисовывающаяся перспектива загреметь в тюрьму по статье о тунеядстве.

«Я всегда любил футбол. Я был очень способным вратарем. И мало кто знает, но меня даже брали в дубль „Динамо“ – после того как я взял три пенальти, играя за команду мальчиков „Буревестник“. Почему я написал книгу о футболе? Тогда был совсем другой футбол! Тогда свобода существовала только в личной жизни по ночам, в поэзии и на футбольном поле. И были замечательные футболисты. Сейчас же футболисты – больше бизнесмены. И они даже потеряли чувство того, что футбол – это настоящая игра и в ней должно быть что-то такое чистое и детское».

За экспедицией в Казахстан последовал год работы на Алтае. О том времени Евгений Александрович всегда вспоминал с большой теплотой и любовью. Барнаул, Змеиногорск и еще не один десяток городов пришлось ему посетить в то время. Красивые и спокойные места ему нравились, но мечты о литературной карьере не покидали его. Наконец спустя довольно продолжительное время ему удалось добиться удовлетворительной характеристики от начальства, что хоть как-то должно было очистить его репутацию от «волчьего паспорта» из 607-й школы.

Евгений Евтушенко (вверху) с товарищами по студенческой баскетбольной команде. 1948 г.

Вернувшись в Москву, Евгений начал осаждать редакции всех газет и журналов. Везде его не воспринимали всерьез. Впрочем, однажды его стихи все-таки заметили и пригласили на собеседование. Когда на встречу с сотрудником редакции пришел автор проникновенных строк о войне, сотрудник оторопел. Он ожидал увидеть убеленного сединами фронтовика, а не семнадцатилетнего мальчишку. В печать стихи Евтушенко не взяли, но уверенности эта встреча Евгению поприбавила.

Однажды он решил зайти в редакцию любимой им газеты «Советский спорт». Газету эту будущий поэт любил, а помимо спорта в ней была и литературная страничка. Какая в конце концов разница, о чем писать стихи? Если нужно о спорте, то можно и о спорте.

Редакция газеты располагалась в огромной полуподвальной комнате на Дзержинке. Оттуда доносились ожесточенные звуки работающих пишущих машинок, и уже на подходе к ней воздух сгущался и приобретал белесый от табачного дыма оттенок.

Евгений Евтушенко смело вошел внутрь редакции и поинтересовался, где он может найти главу поэтического отдела. Навстречу ему вышел грузный мужчина, которого звали Николай Александрович Тарасов. Он пробежал глазами по паре стихов из стопки свежеотпечатанных листов, которые протягивал ему будущий поэт, и удовлетворенно кивнул. Одно из стихотворений привлекло особое внимание, и Тарасов начал читать его вслух.

– Будет писать? – поинтересовался он у сотрудников, когда закончил читать стихотворение.

Кто-то из сотрудников редакции утвердительно кивнул, скорее из желания подбодрить молодого человек, чем из искреннего интереса. Этого оказалось достаточно для того, чтобы определить всю дальнейшую карьеру юного дарования.