Кевин Морер - Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона

Инцидент с аэробусом «Эйр Франс» побудил меня обратиться в Государственный департамент США и запросить разрешения на непосредственное взаимодействие с джибутийскими властями. Я предложил разработать специальные правила для предотвращения опасных ситуаций с нашими летательными аппаратами. Кроме того, пригласил представителей авиационных служб Джибути в наш лагерь, чтобы они своими глазами увидели, как мы управляем беспилотниками из кабин. Это был поразительный, но успешный опыт. Джибутийские авиадиспетчеры направляли на себя гондолу с земли и разглядывали себя на HUD-дисплеях.

Во всяком случае, джибутийцы узнали, что мы летаем как обычные пилоты. Толкаешь ручку от себя — коровы становятся большими, тянешь на себя — становятся маленькими. БПЛА, подобно всем прочим летательным аппаратам в мире, находятся под полным контролем летчиков. Единственное различие между «Хищником» и летательным аппаратом с экипажем на борту заключается в том, что наша кабина не находится в самолете физически. Несмотря на это, мы располагаем точно такими же возможностями, как и все другие профессиональные летчики.

Да, за время моей командировки в Джибути мы потеряли четыре летательных аппарата. Часть потерь можно было предотвратить, часть — нет. Одно из крушений стало новым опытом для всего сообщества БПЛА. Впоследствии от своих источников в Боевом авиационном командовании и Командовании специальных операций ВВС США я узнал, что результаты всех четырех расследований были забракованы. В обоих этих ведомствах пришли к выводу, что следствие велось необъективно.

Единственными частями отчетов следственных комиссий, пережившими отбраковку, были рекомендации по мерам улучшения в сфере безопасности полетов. Эти рекомендации позволили сделать наше сообщество лишь крепче, а его работу безопаснее, что особенно важно в условиях резкого увеличения загруженности воздушного пространства, наметившегося в мире в последние годы.

Достижение безаварийности полетов стало основной нашей целью.

В 2011 году общий боевой налет одних только «Хищников», стоящих на вооружении ВВС США, составил более 500 тысяч часов. Для сравнения, все истребители и бомбардировщики ВВС за тот же период налетали в сумме около 48 тысяч часов, причем по всему миру, а не только на театре боевых действий. Несмотря на столь высокую нагрузку, потери «Хищников» в среднем составляли лишь тринадцать самолетов в год. И эта цифра сохранялась на стабильном уровне (иногда с понижениями), в то время как объем нашего налета в последнее десятилетие рос в геометрической прогрессии. С годами мы стали действовать надежнее, в конечном итоге получив статус структуры ВВС с самым низким показателем аварийности. Крушения наших беспилотников вызывают в СМИ большую шумиху, как и крушения авиалайнеров, хотя изнутри картина выглядит совершенно иначе.

Однако главный моральный вопрос, связанный с БПЛА, заключается в использовании их как инструмента для убийств.

«Amnesty International» и другие правозащитные организации поднимают крик всякий раз, когда какой-нибудь БПЛА уничтожает деятеля «Аль-Каиды» или помогает в этом наземным войскам. Они почему-то не возмущались, когда в первый день операции «Иракская свобода» самолеты-невидимки «F-117» подвергли бомбовой атаке штаб-квартиру партии Баас с целью ликвидации Саддама Хусейна. Не возмущались они и тогда, когда «F-16» сбросил бомбу на аз-Заркави, несмотря на то, что «Хищник» несколькими днями ранее пытался осуществить аналогичное с правовой точки зрения действие. Любая атака БПЛА подразумевает участие пилота, который жмет на гашетку, действуя в полном соответствии с международным законодательством, применяемым в период вооруженных конфликтов.

Наши беспилотники никогда не действовали автономно.

«Хищник» — это дистанционно управляемый аппарат, работающий в постоянной взаимосвязи с человеком. Он ничего не может сделать без прямой команды человека. Самолет не может произвести выстрел без того, чтобы пилот не нажал на гашетку. Уничтожение цели возможно лишь после того, как пилот вначале выполнит длинный список требований правил применения оружия, а затем получит официальное разрешение открыть огонь.

Я написал эту книгу отчасти для того, чтобы рассказать невероятную историю становления «Хищника» и превращения его в одно из самых эффективных средств борьбы с терроризмом. У меня не было намерения давать правовую и моральную оценку применению беспилотной авиации на страницах книги. Этими вопросами должны заниматься юристы и философы. Я написал «Белых дьяволов», чтобы показать, каким образом «Хищник» произвел революцию в военном деле.