Кевин Морер - Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона

Через пару дней после моего визита к Жабе Оперативная группа объявила нам режим готовности номер один, что означало держать БПЛА на стояночной площадке в полной боевой готовности. Делать мне этого не очень хотелось. Оперативники планировали провести операцию в дневное время, но днем температура на бетонных стоянках и предангарных площадках, покрытых металлизированным материалом, поднималась до 60 градусов Цельсия. При такой жаре авиационное электронное оборудование перегрелось бы уже через несколько минут после активации. Но что еще хуже, клей, соединяющий углеродные волокна композиционного материала, из которого изготовлен «Хищник», мог расплавиться и привести к нарушению структурной целостности БПЛА в полете.

Мне не хотелось утратить еще один летательный аппарат.

К несчастью, в мае мы потеряли еще два самолета — борты 249 и 173. Кейт, Борт 249, стала вести себя непредсказуемо, после того как мы установили новое программное обеспечение. БПЛА стоял на предангарной площадке, когда у него вдруг самопроизвольно заработал двигатель. Техники его заглушили, но были немало озадачены, так как системы зажигания и подачи топлива в тот момент были отключены. Не было причины, почему летательный аппарат мог самостоятельно включиться без электропитания и топлива. Единственным объяснением была ошибка в обновленной версии софта.

Ошибку выявить так и не удалось.

С тех пор мы остерегались Кейт и все время приглядывали за ней. Было что-то зловещее в этом инциденте. Очень уж сильно инцидент напоминал события, описываемые в фильмах о Терминаторе. Кто-то даже стал называть Кейт Кристиной по аналогии с автомобилем из одноименного фильма ужасов.

Кейт потерпела крушение некоторое время спустя, когда за пультом управления сидел Тефлон. Из-за плотной облачности видимость была плохой, поэтому Тефлон летел по приборам, но, как потом оказалось, бортовая навигационная система самолета выдавала показания высоты на несколько десятков метров ниже фактической. Первым признаком проблемы стало промелькнувшее на дисплее дерево. Тефлон уже ничего не мог сделать, и Борт 249, собственный аппарат нашей эскадрильи, вонзился в землю, как дротик.

Когда спустя почти час на место крушения прибыла аварийная бригада, двигатель 249-го все еще работал, несмотря на то, что самолет оказался полностью разрушен.

Борт 173 мы потеряли из-за отказа органов управления. Мы уведомили «General Atomics» о проблеме, но не получили никакой новой информации в ответ. Джон со своими механиками заменил пульт управления, но спустя пару недель он снова начал барахлить и в конце концов отказал. Борт 173 вышел из-под контроля на конечном этапе захода на посадку и полетел прямо в воду. Со стороны он напоминал подстреленную утку. «Хищник» грохнулся в океан примерно в полутора километрах от берега. При ударе о воду двигатель самолета оторвался и закувыркался по воде, пойдя ко дну уже ближе к берегу. Водолазы-спасатели с базы вытащили крупные фрагменты. Еще долгие месяцы после этого на берег выносило обломки меньшего размера.

Кроме всего прочего мне надо было разобраться с проблемой хранения ракет, пока «Хищники» стояли наготове, ожидая запуска. Согласно распоряжению ВМС, складировать ракеты на стояночной площадке запрещено. Я немного нервничал, направляясь в хозяйственное управление ВМС, чтобы попросить сделать для меня исключение. К тому времени Червь наконец убыл, но с новым лейтенантом-коммандером я не был знаком. Неизвестно было, чего от него ожидать.

— Я Крейсер, — сказал новый лейтенант, когда я ему представился.

Его кабинет занимал крошечное помещение в старом французском здании. Гипсовым стенам явно требовался ремонт. Холодный, покрытый керамической плиткой пол был скользким от пыли, грязи и гипсовой крошки. Когда лейтенант встал из-за стола, я обратил внимание, что на нем летный комбинезон желто-коричневого цвета.

— На чем вы летали? — поинтересовался я.

— На «F-18».

В свое время Крейсер был пилотом палубного истребителя и имел опыт участия в боевых операциях в Ираке и Афганистане. Крейсер наверняка знал, что означает, когда на корабле объявляют режим готовности номер один. Он не мог не понимать, что поставлено на карту. Я успокоился.

— Мне нужна ваша помощь.

— В чем дело?

Он был настороже. Интересно, каких гадостей ему наговорил про нас Червь, подумал я.

— Мне надо разместить ракеты на стояночной площадке.

— Нельзя, — ответил он.