Николаус Белов - Я был адъютантом Гитлера

Из Италии стали поступать сообщения, указывавшие на политический переворот. Поводом послужила высадка американцев на Сицилии 9-10 июля 1943 г. Там находился наш «сильный человек» генерал Хубе. Но у него имелось слишком мало войск, чтобы оборонять все побережье. Прежде всего было заметно большое превосходство противника в воздухе. Затем начали поступать сообщения о том, что итальянцы бросают оружие и бегут. Одной американской и одной английской армиям удалось закрепиться на Сицилии и за четыре недели захватить весь остров.

Гитлер счел, что в эти бурные как на Восточном фронте, так и в Италии дни ему необходимо встретиться с Муссолини. Встреча состоялась 19 июля в Фельте, вблизи Беллуно (Северная Италия). Дуче прихватил с собой много сопровождающих лиц, которые ввиду языковых трудностей за его переговорами с фюрером следить не смогли. Гитлер говорил очень долго, упрекал Муссолини, но у самого сложилось впечатление, что тот со своей судьбой уже смирился и находится на исходе сил. Обойдясь с Муссолини весьма немилостиво, фюрер отбыл из Италии прямо в Растенбург. За дальнейшими событиями в этой стране он следил с большим напряжением, но очень недоверчиво и пребывал в гневе на этого союзника.

24 июля в 18 часов во дворце «Венеция» собрался Большой фашистский совет – впервые с начала Италией войны в декабре 1939 г. Дальнейшие сообщения поступали весьма скупо, и составить себе ясную картину происходящего было трудно. Весь день 25 июля Гитлер следил за ходом событий с огромным нетерпением. В его Ставку съехались Риббентроп, Геринг, Геббельс и Гиммлер, ведшие с ним возбужденные разговоры. Поздним вечером 26 июля мы узнали, что Большой фашистский совет значительным большинством голосов решил просить короля самому принять главнокомандование вооруженными силами. Одной из движущих фигур этого Совета явился бывший итальянский посол в Лондоне Гранди.

Оказалось, во второй половине 25 июля Муссолини был приглашен к королю, который сообщил дуче, что его преемником назначен маршал Бадольо{262}. Когда Муссолини покидал королевский дворец, его взяли под стражу. Полиция отвезла дуче в машине скорой помощи в казарму карабинеров, и мы целыми неделями о его местонахождении ничего не знали. Гитлер был в ужасе от того, как тихо и незаметно закончилось фашистское господство. Ни одна рука не шевельнулась в защиту Муссолини. Правда, правительство Бадольо делало вид, что хочет продолжать союз с Германией. Но фюрер отнесся к этому весьма скептически. К Бадольо он никакого доверия не питал. В Италии его теперь больше всего интересовало установление места, где Муссолини держат под арестом. Он поручил Гиммлеру принять все меры, чтобы выяснить это.

В то самое время, когда вечером 26 июля Гитлер получил весть о перевороте в Италии, гауляйтер Кауфман доложил из Гамбурга о первом из трех страшном налете английской авиации на этот город. Англичане снова задействовали примерно 1000 бомбардировщиков. Для маскировки подлета к цели они использовали бесчисленное множество станиолевых полосок, которые почти полностью нарушили действия немецкой службы обнаружения и оповещения, помешав противовоздушной обороне. На следующий день при обсуждении обстановки фюрер резко обрушился на люфтваффе с упреками и потребовал немедленного усиления защиты зенитной артиллерией. Он предполагал дальнейшие налеты и не обманулся. Вскоре последовали еще две очень сильные бомбежки, и за немногие дни Гамбург был целиком разрушен.

Русское наступление на Орел и Белгород имело успех. Оба города у нас отобрали. Отныне русские наступали. Свое наступление они вели постоянно с 12 июля до самого октября, так что наша линия фронта на отдельных участках была оттеснена на расстояние примерно 200 км. Новая же линия обороны, на которой наши войска закрепились в начале октября (а это значит, во время осенней распутицы), проходила от Азовского моря через Запорожье, вдоль Днепра через Днепропетровск, Киев, Гомель до Витебска.

Гитлер своими мыслями и заботами больше находился в Италии, чем на Восточном фронте. К тому же несколько дивизий он приказал перебросить в Италию, а Восточный фронт оставил без резервов. С тех пор русский овладел инициативой на всем Восточном фронте и больше ее из своих рук не выпускал. Главную причину этого я видел в угрожающем положении на множестве наших фронтов: требовала все больше дивизий Италия, во Франции нами создавался фронт обороны против вторжения англо-американцев, наши войска были скованы в Греции на Пелопоннесе и в Норвегии.