Николаус Белов - Я был адъютантом Гитлера

Я обрисовал Гитлеру мои впечатления. Он воспринял плохие вести спокойно и почти ничего не сказал. Мне показалось, что он уже списал Северную Африку со счетов. Насчет Сицилии он полагал, что сейчас, когда дело идет об их родине, итальянцы станут несколько активнее. В ответ я высказал свою негативную оценку итальянских войск. Я просто не мог себе представить, что существует хоть одна итальянская дивизия, которая была бы в состоянии с успехом и выдержкой оказать длительное сопротивление. Не удовлетворял самым элементарным требованиям прежде всего офицерский корпус итальянцев. Фюрер был очень разозлен их непригодностью и даже высказался в таком духе, что итальянские вооруженные силы ничего в войне не смыслят и им бы лучше всего сегодня, а не завтра бросить винтовки и целиком перейти на сторону противника.

3 апреля прибытием болгарского царя Бориса началась серия визитов глав иностранных государств и их правительств. Он, по моему разумению, посетил Гитлера для того, чтобы узнать его взгляды насчет, по мнению самого Бориса, катастрофического хода военных действий в России. Говорил он с фюрером весьма откровенно, ни о чем не умалчивая. Но Гитлер все еще оценивал силы и возможности русских скептически и не мог или не хотел поверить в то, что силы эти, по сравнению с имевшимися у них прежде, возросли. Беседа между фюрером и царем Борисом протекала в очень тактичном и умеренном тоне, но после визита Гитлер рассказал нам, что на сей раз высказал царю свое мнение о русских совершенно напрямик и не может разделять распространенную точку зрения на их силы.

На следующий день мы поездом выехали в Линц. Гитлер посетил здесь имперские заводы «Герман Геринг» и промышленное предприятие «Нибелунги» в Флориане. Его сопровождал находившийся в Линце министр Шпеер. На имперских заводах происходил значительный рост производства, а «Нибелунги» приступили к серийному выпуску новых танков типов «T-III» и «T-IV». Гитлер долго ожидал этого и казался весьма воодушевленным тем, что дело наконец-то пошло. Он сразу же решил отложить операцию «Цитадель», чтобы иметь к ее началу достаточно таких танков. Эту отсрочку начальники генеральных штабов сухопутных войск и люфтваффе встретили с большой неохотой. Рихтхофен тоже стремился начать наступление поскорее. Но генерал-полковник Гудериан, с конца февраля назначенный генерал-инспектором танковых войск, добился своего, и наступление было отложено до июня. Я этого решения Гитлера не понимал, ибо отсрочка почти на шесть недель была, в сущности, на пользу русским. Если только они в конце концов не начнут наступать сами, то за это время укрепят свои позиции настолько, что наше наступление будет очень затруднено. Но Гитлера от его плана было не отговорить.

Апрель принес новые визиты государственных деятелей союзных стран. Побывали Муссолини, Антонеску, Хорти, Квислинг, Павелич, Лаваль и Осима.

Муссолини провел три дня в Клезхайме и имел с фюрером несколько бесед, пытаясь убедить его закончить войну с русскими как можно быстрее. Это была хорошо известная Гитлеру тема, которую он отвергал. Дуче в дальнейших беседах проявлял свою незаинтересованность и был очень молчалив. По нему было ясно видно: он считает войну проигранной, и, с его точки зрения, у Италии больше нет шанса повернуть ее ход к лучшему. Я заговорил с фюрером в те дни об этом и высказал свое впечатление. Гитлер ответил: сам Муссолини никакого влияния на ход операций уже оказать не может, и он боится, что в Италии в руководстве вскоре может произойти что-то в ущерб нам.

Адмирал Хорти тоже захотел узнать, что думает Гитлер о продолжении войны. Фюрер прочел ему целый доклад о положении на фронтах, нарисовав картину весьма положительную. Мне показалось, что адмирал доклад этот с присущей ему любезностью выслушал очень внимательно, но ожидал услышать то, чего в нем не оказалось. Риббентроп атаковал Хорти из-за проводимой тем политики по отношению к евреям. Риббентроп считал, что следует транспортировать на Восток 800 тысяч венгерских евреев. Но адмирал на это не отреагировал, предпочитая пустить дело на самотек.

В целом о визитах этого месяца можно сказать: все визитеры приехали недоверчивыми и такими же уехали, ибо все они имели перекрестные связи в других странах. Оттуда они слышали обо все усиливающемся продвижении американцев и русских, которое не оставляло сомнений, что еще в 1943 г. последуют их крупные наступательные операции. Но Гитлер все еще уповал на слабость русских и надеялся на успех «Цитадели».