Олег Игнатьев - Тирадентис

Затем, вынув из висевшей на боку сумки белый, скрепленный печатями пакет, произнес:

– Послание вашей светлости от ее величества королевы Португалии.

По залу пробежал легкий шепот, и все замерли в благоговейном молчании. Родриго Жозе де Менезес принял пакет и торжественно удалился в соседнюю комнату. Вскоре он вышел, держа в руке развернутый лист плотной бумаги.

– Дамы и господа! – произнес губернатор. – Знаменательно, что в этот светлый праздник один из подданных августейшей особы удостоился ее личной благодарности. Разрешите, я зачитаю вам текст письма «Я, донна Мария, божьей помощью королева Португалии, Азорских островов, от края и до края моря Африканского, госпожа Гвинеи, покровительница навигации и торговли Эфиопии, Аравии, Персии, Индии, своим высочайшим повелением объявляю благодарность прапорщику Жоакину Жозе да Силва Шавьеру, командиру патруля новой дороги Рио-де-Жанейро – Тижуко – Вила-Рика, за смелость и храбрость, проявленную им при очистке данной территории от банд грабителей и убийц, причинявших неудобства моим подданным в капитании Минас», – губернатор читал текст торжественно, останавливаясь после каждой фразы, чтобы произвести еще большее впечатление на присутствующих. Дойдя до последней строчки послания, он осторожно сложил его и спрятал в карман камзола. – Дамы и господа! – произнес он еще раз. – Я предлагаю поднять тост за скромного подданного ее величества королевы Марии Первой, прапорщика Жоакина Жозе да Силва Шавьера, который, не щадя живота своего, служит португальской короне и метрополии.

Послышались аплодисменты, возгласы «упа», мужчины и дамы подняли бокалы с вином из подвалов губернатора. Они пили за Тирадентиса, хотя почти все впервые слышали это имя и до этого момента даже не подозревали, что существует на земле капитании Минас какой-то прапорщик по прозвищу Тирадентис.

Вот так и получилось, что, в то время как Тирадентис в Бордо-до-Кампо сидел за столом вместе с полковником Жозе Айресом Гомесом и его женой, в столице капитании цвет местного общества поднимал бокалы за его здоровье. И поэтому прапорщик несказанно удивился, когда через несколько дней специальный гонец доставил ему распоряжение губернатора Родриго Жозе де Менезес срочно явиться в губернаторский дворец в Вила-Рике. Тирадентис принялся перебирать в уме все прегрешения по службе, стараясь угадать, в чем мог не потрафить начальству. Казалось бы, никаких упущений с его стороны за последнее время не было. Видимо, решил он, губернатор и вице-король, наконец, вспомнили о нем и решили продвинуть по служебной лестнице. Это было бы как нельзя кстати.

Все друзья и знакомые Тирадентиса говорили, что он довольно долго засиделся в прапорщиках и пора бы ему стать хотя бы лейтенантом. Тирадентис и сам придерживался такого мнения. К тому же его самолюбие непрерывно подвергалось в этом отношении бесконечным испытаниям. Например, Валерио Мансо в течение шести лет служил солдатом под коман Дованием Тирадентиса, а потом его сразу произвели в лейтенанты. Кадет Фернандо де Васконселос шесть лет выполнял Указания Тирадентиса, а потом тоже стал лейтенантом. Антонио Жозе да Араужо оказался еще более удачливым – перескочив через несколько ступенек, он сразу получил звание капитана. Да мало ли было людей, обошедших Тирадентиса. Взять хотя бы того же Томаса Жоакина, который, как и Тирадентис, был прапорщиком, а сейчас уже ходит в капитанах. Кроме того, все они оставались служить в драгунах и теперь уже сами отдавали приказы Тирадентису. Нельзя сказать, чтобы Тирадентис был не чувствителен к подобным несправедливостям. И вот сейчас по дороге в губернаторский дворец.

Тирадентис мечтал вернуться в Тижуко хотя бы со знаками отличия лейтенанта.

В Вила-Рику он приехал поздно вечером, когда город уже засыпал. Еще рано утром у Тирадентиса кончились взятые с собой продукты, но приходилось терпеть до следующего дня, потому что согласно давнишнему, еще от 5 августа 1755 года, распоряжению интенданта Тижуко, Диамантины и Вила-Рики категорически запрещалось продавать или покупать что-либо после захода солнца. Во всех лавках, кафе и на базарах висели эти распоряжения, и многие из них давно уже выцвели от солнца, а буквы смыты дождем, но на некоторых все еще можно разобрать текст, который гласил: «Довожу до сведения всех торговых людей этого континента (видимо, континентом интендант называл капитанию Минас), что после того, как в церквах будет пропета „Аве Мария“, запрещается продавать в лавках любые продукты и изделия, а если будет замечено, что кто-либо продает что-то после указанного времени, виновный будет выслан, а перед этим посажен за решетку. Так же подвергнут аналогичному наказанию любого, который позволит пребывание в своем доме днем или ночью раба, помимо своей домашней прислуги. Такому же наказанию подвергнут каждого, кто даст приют в своем доме лицу, высланному из подчиненной мне территории. Запрещаю под страхом тяжкого наказания вести торговлю в переулках или закоулках, поскольку весь товар, предназначенный для продажи, должен доставляться на улицы и раскладываться на видном месте». Каждый, кто умел читать в капитании, столько раз видел это распоряжение, что, вероятно, знал его наизусть. Поэтому Тирадентис смирился с вынужденным постом до наступления следующего утра.