Александр Ханин - Рота, подъем!

– Раньше надо было думать, ты сюда пришел, чтобы Родине долг отдать, – грубо сказал военком и пихнул мне повестку в руку.

Ничего не соображая, понимая только то, что сволочь – майор меня подставил, я поехал домой, собирать учебники. В горком комсомола ехать уже было бессмысленно. Хуже мне все равно не сделают, а за два года много воды утечет.

Учебников и методичек оказалось так много, что мне пришлось взять рюкзак, в котором мы с отцом возили с дачи картошку и яблоки.

Сознание отказывалось мне подчиняться, и только руки автоматически складывали книги в торбу.

Институт был недалеко – минут двадцать пешего хода от дома, но я опоздал. Библиотека была закрыта. Пришлось приложить все мое обаяние и придумать приказ военкома, который якобы послал меня срочно сдать все книги в институт и пообещал, что если последние откажутся принять мои учебники, то будут иметь дело с первым отделом ВУЗа. Как я ни старался, чтобы сдать все, а пару методичек не смог обнаружить.

Молодая девушка в библиотеке отказывалась принять у меня книги без методичек, но, услышав мое обещание, просто вывалить книги на пол, так как мне, мол, все равно, согласилась. Секретарь деканата без эмоций приняла у меня заявление с просьбой отсрочки обучения по причине призыва, и я выбежал из корпуса, понимая, что счет моей свободе идет уже на часы.

По дороге домой я зашел в опорный пункт. Там были четверо-пятеро

ОКОДовцев, командиром которых я значился:

– Всем привет.

– У нас проблема, мы задержали двоих…

– Ребята, меня в армию забрали.

– Как забрали?

– Быстро. Завтра в четыре утра с вещами, так что в ночной рейд я с вами уже не пойду.

– А, может быть, наоборот, пойдешь и… – начал Туплейчук.

– Погибнешь смертью храбрых, – продолжил Наргейчук.

– Шутники, блин, самих скоро заберут. Миш, тебя когда? – обратился я к первому "чуку".

– Через пять дней. Десант.

– А меня в танковые почему-то переписали, – начал я фокусироваться. – Фиг с ними, там разберемся. Ладно, я пошел. Пишите письма.

Выйдя из опорного и сообразив, что моя шевелюра совершенно не соответствует армейской прическе, которая больше тяготеет к лысине, чем к модельным стрижкам, я направился в солидный парикмахерский салон, находящийся в самом центре города. Я знал точно, что это салон около известного Пассажа. Неоднократно проходя мимо, я видел, что там подстригались люди имеющие средства, а сам ходил в ближайшую парикмахерскую, которая в эти дни была на ремонте. Увидев огромную очередь, я, даже не спрашивая о крайнем, обошел сидящих и сказал вышедшему мне навстречу мастеру:

– Срочно! Приказ военкома!!

Несмотря на высокий уровень салона не имеющего к армии никакого отношения, спорить никто не решился. Даже о каком приказе военкома шла речь никто не спросил. И я прошел внутрь.

Надо представить себе состояние мастеров парикмахерского салона на углу Невского и Садовой, когда я на вопрос, как же меня подстричь, ответил:

– Наголо.

– Как, как??

– Ну, налысо. Полностью.

И меня начали стричь. Первая машинка не выдержала и сломалась на второй минуте. Вторая смогла остричь правую половину головы, и механическое совершенство парикмахерского дела постигла та же участь. Парикмахеры собрались посмеяться и найти, чем же можно закончить экзекуцию. На шутку:

– А давай мы тебя так отпустим, тебя из армии сразу уволят.

Я ответил:

– Да я до дома не дойду. Прямо на выходе и арестуют.

Третья машинка оказалась более надежной, и через несколько минут я был "чист и аккуратен".

Мастера долго искали расценки за совершенную процедуру, их расценки витали около трех рублей, которые я совершенно не собирался платить, пока кто-то не сообразил посмотреть в самой нижней строчке ценника, указывающей на неизвестную им до того сумму: пятнадцать копеек.

Дело было сделано. Дороги назад уже не было. Я вышел на улицу, и тут же рядом со мной притормозил милицейский УАЗик.

– Не, ну вы только на него посмотрите, – хохотал вылезший из машины водила. – Вы такого лопоухого видели? – не унимался он, сгибаясь пополам от хохота.

– Слышь, Санек, может мы тебя того, упечем к себе? – предложил старший наряда. – Чего это ты решился на такое? Крыша поехала? – подхватил второй сержант.

– Не, Сереж, меня в армию забирают. Завтра утром. Стране нужны герои, – ответил я.

– В солдаты? Давай, давай. Святое дело, в смысле, долг. Сам служил. Помню. А как же оперотряд?