Андрей Волос - Жизнь Изамбарда Брюнеля, как бы он рассказал ее сам

«10 декабря 1846 года

Я вернулся из Дандрама с очень смешанными чувствами удовлетворения и разочарования, доходящего почти до злости, не знаю кому адресованной. Я был рад найти наш замечательный корабль, вопреки всем тревожным известиям, полученным даже и от Вас, почти в таком же хорошем состоянии, в каком он был спущен на воду, и в десять раз сильнее и крепче характером. Мне было печально видеть лежащий на боку корабль беззащитным, одиноким и покинутым всеми теми, кто должен знать ему цену и должен был защищать его, а не слушать всяческих махинаторов и страховщиков. Я вовсе не желаю читать лекций нашему совету директоров, но результат, кто бы в этом ни был виноват, состоит в том, что прекраснейший корабль в мире, в превосходном состоянии, когда на ремонт всех его повреждений понадобится всего 4000 или 5000 фунтов стерлингов, брошен и лежит, как прохудившаяся кастрюля, на берегу, открытом всем стихиям, какие только можно себе представить, причем никто не прилагает никаких усилий, чтобы защитить свое имущество. Компания ли владеет кораблем? Вольна ли компания сама, без страховщиков, предпринимать какие-либо действия, если не для буксировки, то хотя бы для защиты? Если это так и если нам повезет также со штормами в последующие три недели, то я буду спокоен за корабль; но если компания не вправе распоряжаться судном по своему усмотрению так, чтобы защитить его и не дать ему погибнуть, тогда будьте добры незамедлительно написать Хоскену, чтобы он прекратил намеченные мной работы.

Теперь попытаюсь как можно точнее описать увиденное и выскажу свои соображения по этому поводу.

В целом, повторяю, корабль находится в прекрасном состоянии. Он стоит на камнях, которые повредили его в нескольких местах, приподняв многие части над дном примерно на 12–18 дюймов, от кочегарки на носу и примерно до середины паровых машин. Котлы подняты примерно на 15 дюймов, а конденсатор носовой паровой машины – на 6 или 8 дюймов. Вторичный конденсатор, думаю, на полдюйма.

Первичный конденсатор пробил воздушный насос; карданный вал непредусмотрительно оставлен внутри с рукоятью в нижней мертвой точке. Безусловно, насос не мог не сломаться. За исключением этого, судно в целом, машины и прочее – все в отличном состоянии. Я говорил уже, что чертеж, выполненный Хоскеном, на мой взгляд, подтверждает, что корабль не был поврежден: первый мой осмотр показал, что вся часть его на 5 и 6 футов выше ватерлинии в таком же состоянии, как обычно. Корабль так же прекрасен, как до аварии. Как можно было говорить о нем в таком тоне – и слышать эти слова даже от Вас, – я не могу понять. Это на самом деле жестоко, это как будто говорить гадости о молодой женщине, не имея для этого никаких оснований.

Корабль в превосходном состоянии, а вокруг вас вертится горстка шарлатанов, предлагая разные планы спасения, в то время как он брошен на произвол судьбы и вскоре начнет разваливаться на части. Это похоже на то, как если бы собственные родители и защитники бросили его там одиноко умирать.

Понятно, что ни один разумный человек не будет рассчитывать осуществить сколько-нибудь действенные планы по его спасению менее чем за три месяца; ни один разумный человек не будет даже думать о том, чтобы переправить его через пролив в зимние месяцы, даже если удастся быстро пригнать туда понтонный плавучий кранец или плавучую пристань. Я не слишком компетентен, чтобы иметь свое мнение по этому вопросу, но я буду считать, что мои акции брошены на ветер, если совет решит вывозить корабль. Во всяком случае, я достаточно компетентен, чтобы представлять, сколько потребуется времени, чтобы найти средства для его буксировки, и повторяю, что абсурдно рассчитывать на срок меньший, чем два или три месяца. Поэтому думать мы должны не о том, как вывезти его оттуда, а о том, как сохранить его там, где он сейчас находится. Я настолько уверен в этом, что меня одолевает гнев. Что мы делаем? На что мы тратим драгоценное время? В наш амбар уже залезли воры, а мы обсуждаем достоинства замков различного производства, которые сможем навесить на него еще нескоро. Это и вправду удивительно!

Теперь, когда я немного выпустил пар, я расскажу, что мною сделано и что я рекомендовал бы сделать.

Во-первых, как можно быстрее разъединить паровые машины и насосы, снять все рабочие механизмы, хотя бы так, чтобы вся разруха коснулась только нижней части. Кстати, цилиндры на сегодняшний день остаются без повреждений, шатун на месте, и это чудо, потому что паровые машины оказались прямо над ударом. Если бы воздушный насос был отсоединен, он бы тоже не был поврежден.