Аннабел Фарджен - Приключения русского художника. Биография Бориса Анрепа

Плещут полотнища просторной палатки;
Юния и Мая – под нею, а малые дети
Приплясывают вокруг, старшие – при отце на работе.

“Видишь, Мая, верхушки загородной дубравы,
Физа работу ускоряет, снял половину горы,
Скоро селенье потустороннее отселешним овеется
ветром

И одна долина продолжит другую.
Куда ручей потечет тогда, где новый дом построим!”
Мая же устремила мысли к Физе:
“Потечет ручей от своего месторожденья,
И дом будет над водным истоком.
Солнце рдеет, луга вечереют,
Но твоя ярость, Физа, не утолена,
Бремя ярости твоей – не на мне,
И бремя мучения твоего – не на мне.
Но не мне ли – въявь – причина дня,
Ибо ты, Физа, – и заря и день”.

Слуги вернулись с горы с пустой посудой,
Юния шла за ними, ведя сына Маи:
“Труден Физа; отрок задумчивый брезглив к работе,
Поднял руку Физа на сына твоего,
И не пощадил бы, да я уберегла.
Страх – на нем и колени ослабли”.
Мая жалела сына и Физу одною жалостью,
А Юния, отойдя, села под дубом,
И судьба ее была в сердце ее:
“Холодит мое лоно ветер, но дуб, под которым сижу,
Посажен прадедом моих отцов,
Ветки его широколиственны и ствол коренаст.
Холодит мое лоно ветер, но мне будет тепло,
Ибо сыновья облягут меня, и буду согрета”.

И была осень, и была весна, и изукрасилось время.
Физа гору копает, и скоро конец и подошва.
Иссякла гора: били молоты, мололи жернова,
Печи жгли, и соль последняя собрана.
Физа поднял прозрачную чашу
И, глядя, иступил взоры и не мог одолеть сомненья:
“Вот соль солей тяжелейших, вот что от горы осталось,
Но не вижу знамени светорода.
Скуден я разумом, размышлением изобилуя,
Сокровенная скрижаль за лбом моим –
Как соты опустошенные, и числа и знаки на ней
Как пчелы взлетевшие: жужжат и мучительно жалят
Оторопь и преткновенье духа”.
Тогда рука учителя возлегла на чело Физы:
“Не угнетай себя, Физа, но отрезви дух.
Не исступленным глазам обнаружится светород.
Сомкни веки, око внутри напряги,
Ты прославишься тайным светом,
Им же и слепые восхитятся.
Вот светород под моею рукой,
И я выжму его из своего кулака.
Источит светород свою благость сюда и сюда.
Воздух прояснится и утвердится земля”.
И был лазоревый свет и ароматы благоухающие
И тайное шевеление воздуха.

Встрепанный вскочил Физа,
Внешним глазам все обыденно,
И две крупицы в чаше;
Срединному оку – восхищение и чудо.
На дощице чисел за лбом Физиным
Знак светорода покрыл прочие:
И знак его и его оправданье.

Физа сковал золотой ковчежец
С оконцем из слюды, точно прилаженным.
И в него вложил светоточивые крупицы.
Физа слил свинцовый ларец
С изображением важного числа.
Вверху же ларца – камень сапфир.
И вставил ковчежец в свинцовый ларец,
Дабы сокровище не утерялось.
Сомкни глаза, Физа, и ликуй!
Свет лазоревый – не меньше,
И благовоние и шевеление воздуха.
Тогда Физа, восклицая, выбежал вон:
“Оставьте все и всех созовите!
Светород землю несет и утомляет солнце.
Он – слово и нет послесловья”.

Юния и Мая стояли, недоумевая.
Тогда Физа закрыл им глаза руками,
А дети и слуги пали на свои лица.
Радостные вопли вокруг Физы.
И воскликнула Мая: “Физа, ты в осиянии дел своих”.
Юния же подвела отрока и сказала:
“Ты был суров с ним”.
И сказал Физа: “Подойди и ты”.
И пала Юния на шею его,
И сказал Физа: “Отпразднуем день”.
И был пир неомраченный во весь день.

Слава о Физе распространилась далеко,
И соглядатаи донесли о ней князю.
И князь, послушный своей заботе,
Встал у престола и повелел:
“Пусть Физа вручит нам светород,
И мы причтем его к нашей казне.
Ищущему мы покровительствуем,
Но не позволим утаить нашедшему”.

Где ты, Физа? сыновья сидят,
Перебирают перстами персты,
А ты отлучился до зари от дому.
Тогда Юния подняла сыновей и созвала вкруг себя:
“Что за неделя такая? Вы отцу послужили
И мне послужите; возведу гору на старом месте.
И восстановлю дом и сад там же,
И будет новая гора лучше прежней,
Будучи мягкой и ровно насыпанной
И обложенной дерном зеленым.
Ступайте за мной, взяв по лопате.
Вы и без десятника успеваете,
Ибо вы проворны и на руки ловки.
Я же вам укажу расположение,
Ибо мне прежний вид наяву: высота, края и склоны”.

Тем временем люди князя подошли
К местожительству ярого Физы,
И Мая, поняв необходимое, вышла к ним
И воскликнула: “Извещу Физу, дабы он не медлил,
А вы покамест повремените”.
Мая же поспешила в потайной погреб,
И, вынув золотой ковчежец,
Подвязала его пониже груди.
О Физа, был бы ты дома!