Виктор Корчной - Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца

Позднее В. Корчной писал: «В 1981 году в Мерано Карпов «со товарищи» (а было тех товарищей 43 человека, а в конце матча до 70-ти [ 1 ] Похоже, и это число меранских «товарищей» не окончательное. По словам пресс-атташе советской делегации А. Рошаля, «даже в самом продолжительном «грузинском тосте» не удалось бы в эти радостные для советских шахмат и всего нашего спорта дни назвать всех, кто способствовал этой большой победе» («Спорт в СССР» № 1, 1982).— Ред. ) заставили меня испытать кошмарное время. Зловещие секреты этого матча ждут новой стадии гласности, чтобы быть раскрытыми. После этого матча, не желая больше никогда терпеть того, что выпало мне в Мерано, я из профессионала постепенно перестроился в любителя. Сейчас у меня нет честолюбивых амбиций. Я хочу играть в интересные шахматы, и мне это удается» (из санкт-петербургской газеты «Смена», 21 августа 1991).

Ну а в Багио что было? Неужели не ясно, что при счете 5:5 надо было сделать черными ничью, а потом закончить матч белыми?

Да-да,— неожиданно для меня с улыбкой согласился Корчной.

А шум из-за Зухаря? — продолжал я.— Вы же придумали Зухаря! Вы согласны с этим? Он и в Москве надевал черные очки, но я предупредил всех членов нашей группы, чтобы никто не говорил вам об этом. И потому он вам не мешал.

— Да-да,— снова улыбнулся этот человек.

А что было в Москве в последних трех партиях? Почему после двух побед вы перестали бороться? Что, кончились силы или мотивация?

Да-да, наверное, и то и другое,— повторил он и, закурив новую сигарету, как бы подвел итог: — Я же сказал: я пережил все это и не хочу вспоминать. Если же вернуться в сегодняшний день, то убежден, что у Карпова и сейчас есть поддержка. Все же знают, что за предательство Каспарова Дорфману предлагали сто тысяч, а Гуревичу — двести. Откуда такие деньги? Это же не деньги Карпова...

Из выступления экс-чемпиона СССР Михаила Гуревича на пресс-конференции в Брюсселе:

«— Владимир Фельдман, человек из КГБ, попытался подкупить меня. Он предложил мне большие деньги за то, чтобы я. продолжая работать с Каспаровым, передавал сведения для Карпова (разговор происходил за несколько месяцев до их матча 1987 года в Севилье). Когда я отказался, этот человек угрожал мне. Собеседник был хорошо проинформирован, и я уверен, что информацию он получал из КГБ...

Все, что вы говорите о КГБ, понятно. Но вы ведь не можете точно утверждать, будто Карпов непосредственно замешан в этом деле?

Тот человек называл Карпова, и у меня не было причин ему не верить. Конечно, я не могу этого доказать, но КГБ очень много делал такого, чего сейчас уже не установишь. Кстати, ведь и Дорфману, другому тогдашнему помощнику Каспарова, тоже предлагали деньги за информацию» («64» № 20, 1991).

— Виктор Львович, вы, как сами сказали, эти годы развивались и кое в чем изменили свои взгляды. Я помню, что о Карпове вы говорили как о нетворческом шахматисте, который не оставит после себя следа в истории шахмат, как о бумажном чемпионе мира. Сейчас вы бы так же сказали о Карпове?

Он молчал, и молчал долго. Я посмотрел на часы, время беседы истекало.

Сейчас вы можете сказать, что Карпов занял достойное место в истории шахмат?

...Да.

Он был настоящим чемпионом мира?

Да! Но, в отличие от Каспарова — человека широкого диапазона, он — человек ограниченный. Хотя ему и создают другой образ, но это так.

Кто все-таки самый великий шахматист в истории шахмат?

...И все же Каспаров! Такого не было!

Есть люди, которым вы благодарны в жизни?

А почему — нет?.. Эта женщина много сделала для меня. И в Ленинграде есть человек, который в то страшное для меня время предложил мне свою моральную поддержку, предложил вместе работать. Я на всю жизнь благодарен ему. Боюсь называть его, не будет ли у него неприятностей?

- Уверен, что нет. Можете называть.

- Мастер Александр Шашин.

Всего два человека, которым вы благодарны? В ответ он пожал плечами.

- Вы не назвали Зака.

Он быстро поднял голову и пристально посмотрел мне в глаза. И ответил.

- Не назвал.

- Я считаю, что главными помощниками человек должен считать тех, кто помог ему в детстве, когда сам ты ничего не можешь. Я до сих пор не могу простить себе, что не успел поблагодарить своего первого тренера, а он очень помог мне в жизни.

Лицо его изменилось. Он снова был собран, как вчера в лифте, по пути на партию. И, повысив голос, произнес:

- Ну что ж, вернемся к детству... Недавно я отправил Заку письмо, где все ему объяснил. Письмо это сознательно гадкое, чтобы у него не было иллюзий... Не так давно в Ленинграде вышла книга Зака об истории ленинградских шахмат, где Спасскому посвящена пара страниц, а обо мне — всего лишь одна гадкая фраза. И это было тогда, когда во Дворце пионеров снова повесили мой портрет! А ведь я был его любимым учеником!.. Он отрекся от меня! А я ведь был оправданием всей его жизни!