Петр Худяков - Путь к Цусиме

Показаниями кораб. инж. Костенко между прочим установлены следующие факты:

"Крытая броневая палуба у броненосца "Николай І-й" вследствие перегрузки была у ватерлинии, хотя должна была быть на 3 фута над водой ; запас пресной воды был взят на него 2100 тонн вместо нормы в 1000 тонн. В палубе этого броненосца было всего 6 переборок; и 2–3 пробоины близ ватерлинии грозили опрокинуть корабль. Перегрузка для него была крайне опасна. Если бы вода зашла в палубу, то судно опрокинулось бы. В носовом отделении броненосец имел уже две пробоины, и положение его считалось весьма серьезным."

"Во время постройки "Орла" Рожественский три раза посетил его, но не осматривал… Рулевой аппарат этого броненосца был в неисправности еще при выходе из Либавы; при неосторожном обращении с ним, когда руль приходилось класть на борт, броненосец легко можно было опрокинуть … Перегрузка на "Орле" была в 1700 тонн. На пробе перед уходом в поход корабль давал 17,6 узлов; в походе шли на 11 узлах; в бою на "Орле" один котел вышел из строя, дымовые трубы были пробиты, особенно кормовые, и ход мог быть у броненосца не более 15 1/2 — 16 узлов. В "Орел" попало 14 мая до 150 больших снарядов, из них 42 были 12-дюймового калибра. В очень короткий промежуток времени с 7 час. до 7 ч. 20 м. в правый борт броненосца попало около пятнадцати штук 12-дюйм. снарядов, из этих попаданий было шесть парных, из чего можно заключить, что Японцы стреляли залпами. В левом борту "Орла" было 30 попаданий за 10 минут; причем около 12 снарядов было 12-дюймовых, а концентрировались они около боевой рубки, которая представляла незначительную защиту, и находившиеся в ней не были укрыты от осколков… Образцы постройки боевых рубок за 20 лет у нас не изменились , хотя нам известны были и лучшие образцы. На "Николае" все 6-д. и 9-д. орудия были поставлены без защиты отдельно по палубе, как ставили их на судах в 80-х годах"…

"Наши суда страдали от перегрузки, а также от типа бронирования. Броня японскими снарядами не разрушалась. На "Орле" броня выдерживала 8-д. снаряды. Единственный случай, где броня была пробита, это — на "Суворове"; да и то возможно предположить, что она была пробита случайно попавшим русским снарядом , а не японским… Главная сила японских снарядов была в том, что, во 1-х, они разрушали наружную часть судна, против чего русские суда были беззащитны , а во 2-х, они давали сильные сотрясения. Разрушительная сила японских снарядов, как и в минах, была одна и та же на расстоянии 15 кабельт. и 70 кабельт.; наши же снаряды были рассчитаны на пробивание бронированных частей известной толщины, на пробивание брони, а живая сила снаряда падает по мере увеличения дистанции".

Сравнивая типы наших броненосцев с японскими, корабельный инженер Костенко сообщил такие данные:

Броненосец нашего типа "Ослябя" (спуска 1898 г.) уступал японскому типу "Asahi" (спуска 1899 г.); но "Mikasa" (спуска 1900 г.) перевернулся бы скорее чем наш "Орел" (спуска 1902 г.), если бы оба они получили одинаковые критические повреждения, п. ч. тот имеет только один броневой пояс, а наши два; а вышло наоборот, благодаря перегрузке наших броненосцев, при которой для них делался особенно губительным тип японских снарядов. Наши броненосцы типа "Бородино" не были приспособлены к дальнему плаванию; а совершив таковое, были мало пригодны к бою. На броненосцах типа "Mikasa" сильная и прекрасно защищенная артиллерия, и все предусмотрено, чтобы сделать большой переход (не менее 5000 миль): есть большие угольные ямы, есть большие запасы пресной воды. Типы "Ослябя" и "Пересвет" (спуска 1898-99 гг.) были приспособлены для больших переходов лучше, чем позднейший тип "Бородино". Этот тип дал бы нам преимущество, если бы ему пришлось работать в узком районе, на близких расстояниях, т. е. если бы, не перегружая корабля, надо было использовать его броневую защиту. Так и было бы, если бы наши броненосцы типа "Бородино" пришли в П.-Артур своевременно, без наших запаздываний в выполнении строительной программы. А раз этого не случилось, Японцы не допустили нас иметь на нашей стороне еще и это преимущество и поспешили с войной.

Свидетельскими показаниями подтверждено, что позор русского флота был естественным следствием всего режима, а не отдельных лиц , имевших несчастье командовать русскими судами.

"Лейт. Тросницкий с броненосца "Николай І-й" подтвердил, напр., что на судне годных снарядов на 15-е мая оставалось незначительное количество, артиллерийское оборудование корабля было крайне неудовлетворительно, качество орудий плохое. Оптическими инструментами на судне было пользоваться невозможно: все они давали сильный прогиб. На судне не было полного комплекта боевых снарядов; приходилось сильно экономить, и команду стрельбе почти не обучали". Лейт. Пеликан допросом свидетелей установил, что на "Николае" орудия были старого образца, наводчики при стрельбе орудий поворачивать их не могли; пушки были снабжены гальваническими трубками, но батареи были испорчены. Лейт. Курош обратил внимание суда на то, что "наши дальномеры были совершенно непригодны для определения больших расстояний".