Александр Коржаков - Бесы 2.0. А цари-то ненастоящие!

Изучив эту ахинею, я подал иск к президенту о защите чести и достоинства в Кунцевский межмуниципальный народный суд г. Москвы. Просил опровергнуть конкретные бредовые пассажи, содержавшиеся в распоряжении президента (пусть и не подписанном), в отношении меня.

Конечно, я прекрасно понимал, что создаю сложный юридический прецедент: судиться в России с действующим президентом — все равно что справлять нужду против ветра. Но не соглашаться же с глупостью о том, что, дескать, я разгласил тайну о его болезни. Любой россиянин, имеющий телевизор, это видел своими глазами. К тому же народ, избравший себе президента, имеет полное право знать, в каком состоянии находится его избранник. Хотя бы ради того, чтобы понимать, чего можно и чего нельзя от него ожидать и к каким последствиям правления своего кумира стоит готовиться.

Интересы главы государства в суде по моему иску защищал Генри Резник. Для меня это уже было неожиданностью, так как Ельцин из всей когорты российских адвокатов более всего почему-то невзлюбил именно Генри Марковича.

— Губошлеп, понимаш… — Это обычная ельцинская характеристика Резника, которую мне лично не раз доводилось слышать.

— Что делать, Александр Васильевич, — философски заметил Резник, — я вынужден этим заниматься…

Суд удалился на совещание, и решение было готово уже через 15 минут, хотя наверняка оно уже там лежало готовое. В иске к президенту Ельцину и его администрации мне было отказано.

В Верховном суде председательствует Вячеслав Михайлович Лебедев, работавший еще председателем Верховного суда РСФСР. Я его прекрасно знаю, более того, отчасти благодаря мне он и занимает свой пост, но просить его о помощи в деле я тогда не стал, чтобы не подводить человека и не ставить его в неловкое положение невыполнимой просьбой. Он ничего не смог бы сделать. Понятно же, что решение о том, отказать мне в иске или удовлетворить его, принималось совсем не в судебных кабинетах, и вообще Закон там ни при чем был — все решала «семья».

А история с В. М. Лебедевым в 1995 году была простой, как семь копеек. Глава президентской администрации С. Филатов тогда решил во что бы то ни стало не допустить переназначения Лебедева председателем Верховного суда. Филатов хотел кого-то своего (знаю, что женского пола) в главное судебное кресло страны посадить. И Ельцину на стол легла бумага о том, что когда-то в Свердловске некий судья Лебедев что-то натворил непристойное. Это был просто бред: Вячеслав Михайлович предъявил доказательства того, что в Свердловске он физически никогда не был, а отметился там в неприглядной истории совсем другой юрист по фамилии Лебедев.

Я вступился за порядочного человека, обратил внимание президента на чушь, которую нес жулик Филатов, желая опорочить Лебедева. И Вячеслав Михайлович продолжил занимать главное кресло в здании на Биржевой площади.

Надо отдать Лебедеву должное — доброго отношения к себе он, как многие другие, не забыл. Просто штрих: спустя несколько лет иду в сторону Торгово-промышленной палаты, которая находится напротив здания главного суда России. Вдруг останавливается мимо летевший «Мерседес» с мигалками, из него выбирается председатель Верховного суда, подходит, трясет мне руку и говорит, что рад видеть. Простой человеческий жест, а приятно.

Еще раз судьба меня свела с председателем Верховного суда в 2014 году, когда на Ассоциацию ветеранов и сотрудников Служб безопасности президента, в которой я состою и до сих пор ее возглавляю, «наехало» министерство юстиции. Оно вообще всегда неровно дышит по отношению к общественным организациям: они ведь безответные, их легко «запрессовать», чтобы галочку поставить в графе «работа» — это же не кропотливая возня с анализом и совершенствованием действующего законодательства. В деятельности нашей Ассоциации Минюсту не понравилось слово «президент» в названии — это же священная корова, нечего, дескать, лапы протягивать к образу хрустальной чистоты. На наш логичный вопрос: «А если мы там действительно работали, нам что теперь — многоточие в названии ставить?» Минюст ничего вменяемого не ответил. Ну и еще ряд формальных придирок такого же рода министерство нам выкатило и обратилось с иском к Ассоциации в суд.

Я позвонил Вячеславу Михайловичу и рассказал об ахинее «made in Минюст». Но не для того, чтобы тот обеспечил какой-то режим благоприятствования — просто попросил, чтобы на процесс назначили нормального, не ангажированного судью. Лебедев выполнил просьбу. И случилось невероятное: наверное, единственный раз в истории Министерство юстиции РФ проиграло суд общественной организации, вернее, была ничья, а потом мировое соглашение. Но для нас это была победа.