Татьяна Лунгина: Вольф Мессинг — человек-загадка

Постояли мы в печальном карауле, пока не прибыл сотрудник отдела культуры Моссовета, и тогда решено было закрыть крышку гроба и ехать в ЦДРИ.

На Октябрьской площади нашу машину остановил постовой дорожный инспектор и заявил, что въезд на улицу Дмитрова перекрыт до двух часов. На вопрос, что случилось, милиционер ответил: «Неужели не знаете? Сегодня будут хоронить Вольфа Мессинга, и процессия пройдет по этой магистрали...

— Очень тронуты заботой милиции, — сказала я с грустной иронией, — но тело Мессинга в нашей машине... Мы направляемся в ЦДРИ... Обратно будем проезжать после полудня...

Перед входом в ЦДРИ уже была толпа, половину которой составляла милиция. Эксцессов никаких не было, и только у пожилых женщин в руках — скомканные влажные носовые платочки. Пришедших проститься было бы значительно больше, сообщи власти дату похорон вовремя. Возможно, они опасались паломничества студентов, у которых Мессинг пользовался огромной популярностью, и верующих, для которых Мессинг был святым. Последняя публика — верующие — нежелательна была на траурной церемонии. Никакие вступительные слова ведущей Мессинга в стиле лекторов по атеистической пропаганде не могли поколебать у религиозной публики убеждения, что способности Мессинга дарованы Небом. И когда гроб проносили в холл первого этажа, женщина средних лет, пробившись к изголовью гроба, сказала: «Святой человек ушел... Царство тебе Небесное...».

Я стояла в почетном карауле, когда в зале появился народный артист, клоун Юрий Никулин — любимец Вольфа Григорьевича. Ступая на цыпочках, он неслышно и как-то очень застенчиво, словно провинившийся, прошел к гробу и стал рядом со мной. Мельком бросив на него взгляд, я заметила, что на его лице остался не снятый грим. Именно в эти часы у него проходили съемки на «Мосфильме», и он прервал работу, чтобы отдать последний долг своему давнему другу.

К гробу подходили все новые лица, знакомые и незнакомые мне, минуту стояли в скорбном молчании, поставив у изголовья венок или скромный букетик.

Подошло время отправляться в путь — действительно дальний и последний. У выхода терпеливо ждала толпа, увеличившаяся, пока мы находились в зале, на добрую сотню человек. А милиция в зал людей не пропускала.

По закону в Советском Союзе каждая могила должна быть зарегистрирована и закреплена за близким родственником, попечителем или доверенным другом умершего. За ним остается право выбирать и место захоронения и решить все иные вопросы, связанные с похоронным обрядом, требовать от администрации кладбища гарантии сохранности и чистоты места погребения и т.д. И эту честь отдали мне как единственному близкому ему в последнее время человеку. Я высказала пожелание, чтобы Вольф Григорьевич был похоронен на Востряковском кладбище рядом с его супругой Аидой Михайловной. С моим доводом согласились, и к половине второго мы прибыли к этому печальному месту. Щемящая сердце картина, и я опускаю ее описание...

И вновь дорога к ЦДРИ, где нас ждали для традиционных поминок. Столы накрыты в большом зале ресторана на последнем этаже здания. Столы сдвинуты в один ряд, не для экономии места, а по российскому обычаю, чтобы все поминавшие составляли как бы одну семью. И это был действительно тесный кружок его близких друзей и искренних почитателей, что-то человек тридцать. Среди них был и Алексей, и иллюзионист Ефим Кубанский, ныне живущий с супругой в Лос-Анжелесе, и многие другие знакомые. Но находилось и официальное лицо, не знаю уж, поклонник ли Мессинга, знаток ли парапсихологии или просто «психолог»-наблюдатель — мрачноватый дядя от Министерства культуры. Ему же, как лицу официальному, предоставили первому сказать прощальное слово. И как положено государственному мужу, речь он произнес по древнейшей формуле — о мертвых говорят только хорошо или не говорят ничего. Но в хорошее входило лишь канцелярское перечисление заслуг Мессинга перед обществом, с непременным упоминанием его щедрого пожертвования средств на строительство двух боевых самолетов во время последней войны. Потом о постоянной финансовой помощи Мессинга детскому дому с более, чем ста малышами. Но почему-то он забыл упомянуть, что Вольф Григорьевич за долгие годы своих выступлений собрал в общей сложности миллионную аудиторию, давшую государству несметную прибыль. И никто не удосужился предложить хоть крупицу этих средств выделить на исследования парапсихологических явлений, создать хотя бы скромную научно-экспериментальную лабораторию с привлечением специалистов-психологов. Напротив, долгие годы, как инквизиция во времена средневековья, шельмовали само название «парапсихология» как лженаучное. Быть может, тем самым и свели вдохновенное творчество Вольфа Мессинга к функции театрального гастролера. А сам он пробить стену не мог.