Татьяна Лунгина: Вольф Мессинг — человек-загадка

Вот почему в последние годы все ведущие космические державы так лихорадочно устремляются в дальние уголки космоса, а не только на его ближние подступы, где, в основном, ставятся задачи военного характера. Время неумолимо подпирает, отсюда, возможно, исходит волна массового психоза людей и падение нравов в людском сообществе.

Человек спешно разыскивает в безбрежной Вселенной планеты и миры, годные для заселения. С не меньшим энтузиазмом приступил он и к поиску островов в океане космоса, на которых существует разумная жизнь. Ибо подсознательно непереносима мысль о полном одиночестве человека во Вселенной. Более того, втайне мы надеемся, что разумные существа и их цивилизация окажутся неизмеримо выше земной. Только при таком соотношении возможно спасение нашей собственной цивилизации. И только в этом случае мы можем надеяться на их готовность к мирному сотрудничеству.

Но вот уже человек побывал на Луне, обследовал Марс и другие планеты, и нигде не обнаружено даже примитивных зачатков жизни. Ни один из обследованных космических объектов не пригоден и для переселения.

В начале 70-х годов американскими учеными отправлены радиосигналы в те уголки галактики, где теоретически их могут принять разумные существа. Увы, этот сигнал, возможно, достигнет искомых существ к середине... следующего столетия. Столько же потребуется времени и на ответ (при условии доброжелательной и немедленной ответной реакции инопланетян).

День и ночь ведущие обсерватории мира тщательно прощупывают и прослушивают космос на предмет принятия каких-либо «цивилизованных звуков». И это пока не дало никаких обнадеживающих результатов.

Нельзя ли допустить, что телепатические данные таких людей, как мой друг Вольф Мессинг, приведут нас к спасительно скорым контактам с неведомыми сожителями по Вселенной?

Закройте на миг глаза и дайте волю воображению. И уже через несколько секунд, нужных, чтобы вспомнить астрономические объекты, вы «побываете» у созвездия Гончих Псов, Волос Вероники или Андромеды. Не будучи материальной, наша мысль в доли мгновения преодолевает расстояния, которые не могут быть покрыты даже со скоростью звука и за тысячи лет.

Так нельзя ли телепатически передать наш SOS! когда корабль — планета Земля — уже сейчас терпит в космическом океане бедствие?!

Еще более вероятной кажется мне возможность телепатически принимать позывные других цивилизаций, если таковые подаются или будут поданы. Ведь можно допустить, что они идут уже много лет и даже столетий к нам, но их нельзя принять никакими материальными (самыми чувствительными) приборами. Ведь мы предполагаем, что инопланетяне ступенькой выше нас в физикодуховной конструкции, а потому сигналы эти пролетают мимо. Что глухому соната Бетховена!

Наконец, чем, кроме парапсихологических импульсов, объяснимся мы с ними в случае контакта? На каком языке? Какими жестами? Самым логичным будет предположить, что общим «языком» сможет стать телепатическое общение — все еще такое редчайшее на Земле.

Вольф Мессинг был простым смертным, но его дар парил над нашими обычными способностями, даже исключительными. Ибо дар этот — из сферы неведомого, очень уж непохожего на «материальное творчество». И не этот ли дар, открытый в других и направленный в сторону Космоса, избавит нас от тягостного одиночества во Вселенной?

Допускаю, что написанное в этой главе будет звучать наивно для специалистов, но это лишь еще одна мечта о прекрасном будущем нашей планеты, которую я очень люблю.

Состояние Вольфа Григорьевича — а слух о его тяжелом заболевании уже распространился по Москве — волновало не только близких его друзей. Даже люди, мельком знавшие его, при случае выражали свою озабоченность. А уж кто хорошо знал и его, и меня, те по нескольку раз на дню, иногда ни свет, ни заря звали меня к телефону. Так что дни с 31 октября по вечер 8 ноября я провела у столика с телефонным аппаратом, словно диспетчер на междугородной телефонной станции, но без отдыха и смены. А когда в редкие минуты телефон замолкал, я сама звонила в институт с тем же вопросом: как он?

В таком напряжении и тревоге прошло 8 дней!

Вечер 8 ноября. На улице бесится праздничная толпа, догуливает последний день октябрьской вакханалии, и у меня на душе тревожно и тоскливо. В десять вечера я еще раз беспокою дежурного врача, но ничего утешительного в ответ не получаю — состояние крайне тяжелое, почки не функционируют.