Нина Бродская: Хулиганка

Когда мне было четыре с половиной года, тетя и дядя решили поехать в Крым на заработки, уговорив моих родителей отпустить меня с ними. Пробыли они в Крыму три месяца. Жили на квартире в небольшом городке Алупка. Оба устроились на работу — тетя была администратором в ресторане, а дядя Лева, по профессии музыкант-барабанщик, играл по вечерам в небольшом ансамбле в том же ресторане, ну, а я была предоставлена самой себе. Гуляла одна, заходила в ресторан, где мне наспех наливалась тарелка супа или еще чего-нибудь, а потом снова отправлялась бродить, и так каждый день. Как мне это кажется уже сейчас, я была ребенком неусидчивым и постоянно пребывала в поиске чего-то нового, интересного, придумывала для себя какое-то новое, заманчивое времяпрепровождение и, как правило, по своей детской неопытности и наивности попадала в неблагоприятные для меня ситуации. Говорили, что я была довольно красивым ребенком с длинными волнистыми волосами и большими карими глазами, на которые взрослые часто обращали внимание, да плюс одежда, которую мне моя тетя Маня старалась достать по блату, конечно, лучшую, так что вид у меня был в ту пору достаточно привлекательный. Представляете себе, в начале 50-х годов видеть красиво одетого ребенка — тогда это было редкостью.

Так вот этот ребенок, то есть я, видя, что мои тетя и дядя много и тяжело работают, чтобы заработать хоть какие-то деньги, решила помочь им, собрала на пляже красивые ракушки и разложила их в людном месте с тем, чтобы продавать их. Узнав об этом, тетя сильно меня отругала, запретив навсегда это делать. Таким образом, с торговлей было покончено, и начались другие приключения, из-за которых мне постоянно попадало от тети: то я, неся арбуз, разбиваю его на улице на куски, то приношу домой котенка, который весь в блохах, то еще что-нибудь. Однажды я услышала от взрослых песенку. Не понимая ее смысла, я моментально заучила слова и начала всюду ее распевать. Взрослые были в восторге, и я скоро стала приносить тете много гостинцев, которыми меня награждали слушатели. Популярность моя росла, меня начали приглашать чуть ли не в каждый санаторий, располагавшийся на территории Алупки. Одни мне давали конфеты, другие — фрукты! Я была очень довольна до тех пор, пока моей тете не сказали о песенке, которая сделала меня такой известной на всю Алупку. Ох и попало мне тогда! Мне запретили петь эту песенку, которая, как мне казалось, ничем не отличалась от других, а в песенке этой были такие слова:

Остались в моей памяти и приятные воспоминания от Крыма. Я обожала ходить с тетей на рынок, где лежали горы красивых фруктов: ароматных персиков, груш и яблок, янтарные гроздья винограда, но я находила свой любимый фрукт и тут же бежала к нему, показывая пальцем своей тете, чтобы она немедленно мне его купила. А фруктом был большой ярко-красного цвета помидор, который я тут же начинала есть.

Любила я также гулять по Ялте. Ялтинская набережная мне тогда казалась чудным райским по красоте своей местом, где гуляли приезжие курортники, одетые в яркие наряды и пахнущие ароматом духов «Красная Москва». Всюду были слышны музыка, разговоры, смех прогуливающихся людей, сверкали гирлянды вечерних огней, чувствовался запах вкусных пирожных, которые разносили по всей набережной на подносах.

В Ялте располагалась киностудия, куда приезжали кинорежиссеры на съемки своих фильмов, несколько раз и меня хотели привлечь для участия в съемках фильмов, например, таких, как «Овод», «Богатырь идет в Марто», но тетя не соглашалась отдать меня в руки режиссерам, ссылаясь на разные причины.

На набережной была небольшая звукозаписывающая студия, где любой желающий мог записать и отослать домой в виде привета звуковое письмо — такую гибкую пластинку с видом ялтинской набережной. Тетя с дядей тоже решили послать такую пластинку моим родителям в виде привета от их небесного создания — дочки Нинули.

Я записала на своей первой пластинке вот такую песенку: