Юрий Безсонов - Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков

Сначала опять проследил снаружи. Оказалось, что в доме все те же порядки. Тогда я начал действовать старыми приемами. Опять забор … Прогулки по саду… — "Щупанье", копанье… Но ничего нет… Наконец знакомый металлический звук "щупа"… Лопата… И в 10-ти шагах от указанного места, я выкопал солдатский котелок. Снова я ожил… Снова на {125} несколько часов я удовлетворен… и снова разочарование…

На этот раз кроме документов я не нашел там ничего.

Время шло, убежищ становилось все меньше… Нужно было есть и пить. Последние деньги я ставил ребром. Петля затягивалась. Я кинулся к уголовникам…

Из рассказов я знал, что среди них существовала выгодная в прежнее время, профессия — "крестовиков" (Могильных воров.). Это была целая организация. Действовали они чрез своих агентов в похоронных бюро. Эти узнавали, когда хоронят кого-нибудь, оставляя на покойнике драгоценности, доносили об этом организации, а те вырывали гроб и снимали с покойника вещи. Дело было рискованное, так как кладбища охранялись и пойманные, как за кощунство, крепко наказывались, но оно было и прибыльное, так как в прежнее время зачастую хоронили с ценными вещами. Уж очень противна мне была эта категория, но несмотря на то, что мне было гораздо приятнее иметь дело с налетчиками, мне все таки пришлось обратиться к ним.

Через "Сашку-Водяного" и "Соньку-Воробья", я познакомился с матерым, старым, кладбищенским вором. Свою прежнюю профессию он бросил с начала революции — "Теперь не людей, а шантрапу хоронят", говорил он. "Вот было время…" и он начинал рассказывать о каком-нибудь удачном "деле", когда на его долю пришлось несколько карат бриллиантов.

Среди "шпаны" он пользовался большим авторитетом и уважением, а к ней, и теперешним преступникам относился с пренебрежением.

У профессиональных воров есть своя этика — они редко "заначивают" т. е. обделяют друг друга при дележе наживы. Но я все таки не мог положиться на это потому что, несмотря на весь мой стаж я не совсем мог и хотел себя причислить к этой профессии. Не желая быть у него всецело в руках, я рассказал ему все дело, не указав только адреса. Предложил ему составить план и когда все будет готово, сообщить мне. Его план превзошел мои ожидания, и я его принял… Не знаю уж какими способами, вероятно сговорившись с {126} уголовным розыском, он достал аппарат, изобретенный во время войны для отыскивания зарывшихся в землю снарядов… При приближении особой, кажется электромагнитной доски к металлу, аппарат издавал звук, который передавался "слухачу", через специальные наушники.

Под видом обыска, предъявив вместо ордера какое то глупейшее удостоверение, ввалились мы в дом, приказали никому не выходить и всю ночь шарили по саду. Клада мы не нашли. Почему? — Я не знаю.

Может о быть его не было совсем, может быть хозяин передумал, не захотел делиться и указал неправильное место, а может быть его вырыли и раньше. Но дело было стоящее, были основания им заняться и, если бы мне второй раз предложили такое же дело, я бы все таки пошел на него.

Это была моя последняя ставка. В саду мне больше делать было нечего. Я играл во банк, проиграл. И петля затянулась. Шестой месяц я жил в Петрограде. Денег не было. Квартиры все были использованы. Даваться некуда и выхода не видно.

Помню последнюю ночь. — Рискуя арестом, я бродил по улицам… Вспоминалась прежняя жизнь…

Думалось, что и сейчас люди живут, а у тебя нет ни семьи, ни крова, ни пищи… и ничего впереди. Полное одиночество… Никаких перспектив… Физическая и моральная усталость… Наступила реакция. Оставалась надежда только на Бога… Он поможет — убеждал я себя. Ведь я часто доходил до состояния отчаяния, и Он всегда выводил меня из него. Я встречу кого-нибудь… Что-нибудь изменится… Найдется выход… Мне помогут уйти за границу… Начнется новая жизнь.

Надежда была… Но какая то смутная и заглушаемая разумом. Я колебался… Разум говорил. — Нет… Не видно, не может быть и этого выхода… Но тогда где же он?

Утром я зашел к уголовникам. В изнеможении сел на стул и поползли мысли… Все пропало, я проиграл… Но я должен, обязан отыграться… Но как?

{127} Поставить еще более крупную ставку. Начать еще более крупную игру. Излить свою злобу на врага… Кинуться на большевиков!.. Месть… Террор!..

Я заснул. Внезапно проснулся… Голову сразу заняли прежние мысли. Начал создаваться план… Кровавый, но самый реальный… Разработал детали, возможность проведения его в жизнь… Все подходит. Но погибнуть тысячи!.. Ничего. Невинные! Все равно. Я мщу.